– Ну и как?
– Вынужден констатировать, что самоубийство из-за того, что внезапно узнал о неизлечимой болезни, исключено.
– А что, разве других причин для самоубийства нет? Нормальный человек, когда заболевает, бежит лечиться, а не спешит избавить врачей от хлопот!
– Болезнь болезни рознь. Может, он боялся кого-то заразить…
– Например, чумой?
– Не обязательно. Бывают и другие опасные заболевания, в том числе и еще не открытые наукой…
– Тогда как он узнал…
– … что у него неизвестная болезнь? Увы, эту тайну он унес с собой в могилу…
– Ненадолго. Если он некромант, то не мог не знать, что труп можно поднять и допросить…
– А вы начинаете думать, – нарушил наш диалог пра Михарь, о котором мы оба немного забыли. – Я начинаю думать, что не ошибся в своих рекомендациях.
Похвала из уст этого человека звучала, как угроза.
– В рекомендациях, как испортить мне аппетит перед завтраком? Должен огорчить – ничего у вас не получилось!
Желудок действительно недовольно ворочался внутри, намекая, что по расписанию его уже пора бы чем-нибудь наполнить. Ассоциации с расстегаем пришли на ум не просто так. Особенно если учесть, что традиционно их готовят с требухой…
– В том, что рекомендовал поручить расследование этого дела именно вам.
Желудок сжался и, судя по ощущениям, упал в обморок.
– Не хочу, – просипел я, пятясь. – Нет!
Не думайте, что я испугался. Просто есть задания, которые я не желаю выполнять именно потому, что они исходят от этого человека.
– Поздно. Уже подписан приказ. С сегодняшнего дня нам поручено заниматься этим делом.
– Нам? – голос предательски дрогнул. Может быть, обман слуха или…
– Нет, брат Груви, вы не ошиблись. Именно нам. Вам и мне.
Вот бес!
– Не хочу…
– А вас никто не спрашивает. Есть приказ, подписанный отцом-настоятелем и заверенный двумя членами экзаменационной комиссии. Есть поручительство вашего куратора…
– Ваше, – это был не вопрос, а констатация факта.
– Мое, – этот мерзавец улыбался, глядя так открыто и пристально, что захотелось врезать ему от всей души. Просто за то, что этот человек существует на свете, за то, что он сделал со мной, за то, что по его вине я стал таким… каким стал… За то, что перестал быть собой… В общем, за все и сразу.
– Ну-ну, тихо, Згаш, – он редко называл меня по имени, и я всякий раз вздрагивал, услышав свое имя из его уст. – Не стоит так горячиться. Берегите нервы. Вы еще так молоды…
Молод! Моя жизнь кончилась в двадцать пять лет, когда ваш покорный слуга был против воли зачислен в ряды Инквизиции. Ну, скажите на милость, кому я помешал в качестве простого провинциального некроманта? Сидел себе сиднем в Больших Звездунах, выполнял свои должностные обязанности… пусть не на отлично, но справлялся. И ведь это благодаря мне удалось раскрыть там настоящий заговор! И потом… тоже… Ну, кому я помешал? Я же был на своем месте, занимался любимым делом… И нате, пожалуйста!