Они проснулись ни свет ни заря.
Открыв глаза, Рун увидел совершенно новую Амину Канзи: босую, в халате, с чуть растрёпанными волосами и кружкой в виде мультяшного осьминога в руке. От горячего кофе глаза осьминога крайне забавно выпучились и покраснели; прихлёбывая из своей кружки, Рун косился на него и думал, что эта детская вещица ну никак не вписывается в его представление об Амине, и что за последние сутки хакерша предстала перед ним в большем количестве ипостасей, чем за всё их прежнее знакомство.
Словно на фоне рушащегося старого мира, прогнившего и лживого насквозь, Этингер открывал для себя новый – маленький и тёплый, существующий только вокруг определённой женщины. Казалось, отойди чуть подальше – и краски этого уютного мирка померкнут, растворятся в безграничности Вселенной, и тогда дорогу назад придётся искать наощупь. Сейчас же Рун просто сидел на этом крохотном островке жизни и ему очень нравилось место, где он нечаянно оказался.
Они сидели вдвоём на кухне, потягивая крепкий кофе, и в утренней тишине их рыхлые, сонные голоса звучали как нельзя кстати. За окном рассвет высвобождал Францию из мягких объятий ночи, просыпались птицы. По тянущейся в отдалении нити магистрали поехали первые машины. В умирающих сумерках постепенно меркли габаритные огни ветряных электростанций. Мир стряхивал с себя сонное оцепенение и готовился к очередному дню, а Рун и Амина глядели в окно и тихо, не торопясь говорили о чём угодно, лишь бы не о том, что будет дальше. Если бы время вдруг дало сбой и зациклилось на одной минуте, никто из них бы даже не удивился, потому что казалось, что это утро может и должно длиться вечно.
Но оно всё же заканчивалось. Рун, увидев первые лучи солнца на верхушках деревьев, вдруг понял, что ему нужно зайти к себе и переодеться, прежде чем идти на ненавистную работу. Амина захлопотала по дому, занимаясь тем, что запросто можно было доверить домРоботнику: мыла посуду, наводила порядок, переставляла голограммы на полке… Когда она достала из чулана чистящее средство, Этингер понял, что пора вмешаться. Подошёл, приобнял за плечи и сказал:
– Всё будет нормально. Нам просто нужно взять себя в руки и сделать всё правильно.
– А как правильно-то? – Амина опустила голову. – Как?
– Вести себя как ни в чём не бывало. Делать свою работу. Это ведь мы можем, правда?
Канзи, вздохнув, кивнула.
– Вот и хорошо, – улыбнулся Рун, дивясь собственному спокойствию и бесстрашию. – Если не будем паниковать, что-нибудь обязательно придумаем.
И, сказав эту ободряющую чушь, он сам в неё поверил.