– Ловко они нас поймали, – сказал Рун, грустно усмехаясь. – Я тоже всё рассказал, когда они пригрозили, что с тобой что-нибудь сделают. Мы с тобой раскололись как миленькие.
– Может, это нас и спасло? – прошептала Канзи.
Этингер отстранился и посмотрел ей в глаза.
– С тобой нормально обращались?
– Можно было и повежливее, – Амина шмыгнула носом. – Но ничего такого уж страшного. Мы ведь даже квартиры не покидали, знаешь?
– Симуляция? – догадался Рун.
– Ага. Через какой-то ультрасовременный нейронный интерфейс, видимо. Даже я эту виртуальность приняла за чистую монету. Только когда очнулась, поняла что случилось.
Этингер глянул на окно.
– Стемнело. Интересно, сколько прошло времени?
Комм оказался выключенным – должно быть, мешал допросчику – поэтому Рун включил его и посмотрел на часы.
“22:39”
– Странно, – хмыкнул он.
– Посмотри на дату, – вздохнула Амина.
“07.09.2265”
– Двое суток?!
Историк хоть и удивился, но тут же понял, что это объясняет их с Канзи измождённое состояние – двухдневный трип в симуляции кого угодно выжмет, как тряпку.
Хакерша заползла на кровать и, рухнув на подушки, уставилась в потолок. Рун неловко лёг рядом.
– И что теперь?
Амина задала вопрос, который и без того уже висел в воздухе. Ввязываясь в эту авантюру, они оба мнили себя бунтарями – верили, что смогут что-то поделать с произволом корпорации.
Не смогли.
Реальность на следующий же день расставила всё по своим местам. Вчерашние бунтари пошли на попятную, поджали хвост, точно пёс, что по глупости цапнул медведя. Всё, на что их хватило – жалкие попытки не дать себя поймать, слепое мыканье из стороны в сторону в надежде, что само обойдётся.
Не обошлось.
Всю дорогу они думали, что знают свои перспективы. И “не питали иллюзий”, и “готовились к худшему”, и вообще “назад дороги нет”. Рун даже не думал о том, что с ними сделают, если поймают – понимал, что скорее всего убьют.
Не убили.
Так что же теперь?
– Теперь нам надо поесть для начала, – сказал историк, глядя на рисунок теней, отбрасываемый включённым торшером.
– Это точно, – тут же отозвалась Амина. – Поесть нужно.
Ужин из полуфабрикатов хоть и утолил голод, но оставил чувство тяжести в животах – сказались двое суток без еды. Слабость и ломота во всём теле после этого только усилились. Рун еле ворочал языком, Амина с трудом доносила кружку до рта. Закончив свои дела на кухне, они, не сговариваясь, вернулись в спальню. После двух дней в статичной позе Этингер ожидал иной усталости, но чувствовал себя так, словно его впрягли в плуг и вспахали целый гектар.
“Наверное, это от той дряни, которой нас накачали, – подумал он. – Или от интерфейса”.