Я, подвешенный над колоссальных размеров вихрем, по сравнению с которым казался меньше песчинки, сварливо поинтересовался:
– А ты что, только фокусы показывать умеешь? Возьми да сам свой мир сохрани. Чем я-то тебе приглянулся? Обратись вон лучше к Литессе – она точно кинется в бой, ей не всё равно. Силёнок у неё не меньше, а уж опытом она мне даст такую фору, что…
– Сейчас каждый на счету, – перебил Голос. – И ты – не она.
Я закатил глаза. При всей дикости положения равнодушие ко всему и вся никуда не делось. Не знаю, на что рассчитывал этот неизвестный, но его увещевания для меня значили не больше, чем писк комара. А вот терпение стало заканчиваться.
Я подёргался, пытаясь сдвинуться с места, но безрезультатно. Тогда я прощупал вокруг себя Эфир – и тоже не нашёл, за что зацепиться. Раздосадованный, я в сердцах крикнул во вращающуюся пропасть:
– Чего ты ко мне привязался, а? Дай ты мне спокойно… дойти куда шёл!
– Дела твои верные, – вкрадчиво сказал Голос, – да настрой не тот.
– А что не так с моим настроем-то?
– К бессмысленной гибели он лишь ведёт.
– Ну хочу я сдохнуть, и что с того? Ты кто – божий серафим что ли? Засунь-ка свою праведность себе сам знаешь куда!
Воронка полыхнула чередой вспышек.
– Смерть твоя никому не поможет, – сказал Голос твёрдо. – Кроме наших общих врагов. И гибель мира лишь приблизит…
– Да ну и хрен на него! – не выдержал я. – Что мне твой мир?! Только и слышу: сделай то, сделай это – одни командиры кругом, такие умные, ум аж из ушей сыплется! Как-то раньше этот мир без меня обходился, и сейчас обойдётся! Кто вообще ведётся на эту чушь про его спасение? Кому это надо? Каждый только себя спасает!
– Так и ты себя спаси! – громыхнул Голос.
– Я уже сказал – поищи другого спасателя! – взревел я во весь голос. – Я ни в чьих играх участвовать не хочу. Нет у меня интереса в них, понимаешь? Кто бы ты ни был, чего бы ты не хотел, мне плевать. Ты тут изо всех сил пытаешься меня впечатлить, побудить к действию, но пока что мне только по морде тебе съездить захотелось! Хочешь в глаз получить? Давай, сворачивай представление, выходи!
Раздался оглушительный хохот.
– Давненько не говорили так со мной! Смешной ты, человече. Жаль, слушать не желаешь. Но ничего, я дам тебе первотолчок.
И вихрь вдруг завертелся быстрее, а меня, вопящего проклятья, швырнуло ему навстречу. Чернота в его центре становилась всё больше и будто бы даже чернее, я словно падал в Бездну. Вскоре уже весь свет остался позади, а тьма обрела плоть – она налипала на руки и ноги, текла по лицу, заливалась в горло. Я закричал, но не услышал свой крик: вязкая, как смола, темнота затекла в уши.