Поэтому я не стал дожидаться, пока силы восстановятся полностью, а поднял остальных и продолжил прокладывать путь наружу.
Во второй заход я плюнул на всё и начал передвигаться на четвереньках. Промочил не только сапоги, но и штаны, зато стало удобнее. Дважды мы упирались в скалу. Один раз спустились в яму, из которой потом еле выбрались. Но свод тоннеля, к счастью, не рухнул ни разу.
На следующем привале мои спутники легли спать, а мне всё же удалось погрузиться в медитацию – у меня и выхода особого не было, силы-то почти кончились. На краю сознания крутилась смутная мысль, непонятная, тревожная: из-за неё я никак не мог до конца расслабиться. Казалось, это холод уже проник в самую мою голову и парализовал там каждый нерв.
Но оказалось, что лучше так, чем совсем без медитации.
– Эн! Эн, твою мать! Очнись! – шёпотом вопил Кир, тормоша меня за плечо.
Я никак не мог понять, чего же он от меня хочет, ведь я просил не беспокоить.
– М?
– Да выйди ты из своего транса и послушай, чёрт тебя дери! Слышишь?!
Пришлось прислушаться, хотя такой уж необходимости в этом не было. Вибрация от приглушённого низкого гула ощущалась кожей.
Остатки спокойствия и безмятежности слетели с меня в один миг.
Рэн уже замораживал весь снег, до которого мог дотянуться. Я вскочил и принялся ему помогать, совершенно забыв, что так резко после медитации нагружаться нельзя.
– Да остановитесь вы! Нас же раздавит этими ледышками! – так же шёпотом прокричал гном.
Его глаза были круглее, чем у совы.
Дрожь земли усилилась.
– Прямо на нас катится, – скрипнул зубами копатель.
Мы с Рэном испуганно переглянулись. Гул перерастал в грохот.
– Что будем делать? – подал голос пуэри.
– Молиться!
Рука гнома судорожно стискивала рукоять топорика. Вряд ли он осознавал, что делает. Все трое напряжённо смотрели на потолок тоннеля.
– Сколько над нами снега?
– Сажени две, не меньше. И сейчас ещё прибавится!
Грохотало всё громче. Мы ждали удара, но не знали, чего от него ждать. Поэтому, когда лавина всё-таки обрушилась на толщу снега, мы сначала дружно припали к земле, а потом уже поняли, что свод выдержал. Ледяная корка только покрылась паутиной трещинок, которая, впрочем, разрасталась.
– Если обвалится… – начал гном, но громкий хруст прервал его, это под снег ушла та секция тоннеля, из которой мы пришли и больше не укрепляли.
Мы с Рэном снова бросились укреплять стены и потолок, жертвуя при этом свободным пространством, которого осталось не так уж много. Воздух с поверхности больше не поступал. Грохот стихал, словно отдаляясь, продолжал трещать лёд, а я подумал: ну сколько ещё? Сколько раз я ещё попаду в такую западню? Мои игры со смертью слишком уж затянулись. Всё выживаю и выживаю, а не живу. Это уже какая-то рутина, а не выживание…