— Безопасна, как сама жизнь, — ответил Ганси. — Адам, мы выбиваемся из графика. Блю, если вы летите, держите крепче юбку и полезайте внутрь.
Он наклонился и направился к вертолету; его рубаха вздулась пузырем.
Блю внезапно почувствовала, что волнуется. Нельзя сказать, чтобы ей было страшно. Дело было лишь в том, что, проснувшись утром, она не подготовилась психологически к тому, что ей придется взлететь над землей в компании «воронят». Вертолет, несмотря на свою величину и издаваемый шум, казался не особенно надежной вещью — не такой, которой стоило бы доверить жизнь, а мальчики были, в общем-то, незнакомыми. Вот теперь у нее появилось чувство, что она и в самом деле ослушалась Мору.
— Я никогда не летала, — призналась она Адаму (для этого ей пришлось орать во все горло, чтобы он расслышал ее сквозь рев вертолета).
— Никогда? — крикнул в ответ Адам.
Она кивнула. Он наклонился к самому ее уху, чтобы она слышала его голос. От него пахло чем-то вроде лета и дешевого шампуня. Она почувствовала, что по ее телу от пупка до подошв пробежала щекотная дрожь.
— Я летал один раз, — сообщил он. Блю чувствовала на своей коже его жаркое дыхание. Она оцепенела; в мозгу мелькнула одна-единственная мысль: это же близко, как поцелуй. Происходящее казалось ей как раз таким опасным, каким она себе его представляла. — Терпеть не могу, — добавил он.
Шли секунды; оба стояли неподвижно. Ей следовало сказать ему, что он не должен целовать ее — на тот случай, если он и есть ее настоящая любовь, — но разве могла она это сделать? Разве могла она сказать такое мальчику, даже не зная вовсе, хочет ли он поцеловать ее?
Она почувствовала, что он взял ее за руку. Его ладонь оказалась мокрой от пота. Он действительно терпеть не мог летать.
Ганси, стоявший у двери вертолета, оглянулся. Когда он увидел, что они держатся за руки, в его улыбке появилось нечто двусмысленное.
— Терпеть не могу! — крикнул Адам Ганси. Его щеки пылали.
— Я знаю! — крикнул в ответ Ганси.
В вертолете было место для трех пассажиров на скамье в задней части кабины и одно не слишком удобное сиденье рядом с пилотом. Вообще кабина походила бы на салон очень большого автомобиля, вот только у привязных ремней было целых пять застежек, и они вполне подошли бы для «крестокрыла» — космического истребителя из «Звездных войн». Блю не хотелось думать о том, зачем пассажирам нужно так тщательно пристегиваться; возможно, те, кто это выдумал, ожидали, что людей начнет швырять от стенки к стенке.
Ронан, тот «вороненок», который походил на «вороненка» больше, чем все остальные, уже занял место у окна. Подняв голову, чтобы взглянуть на вошедших, он не улыбнулся. Адам хлопнул Ронана по плечу и уселся посередине, а Блю досталось место у второго окна. Пока она возилась с пристяжными ремнями, Ганси забрался в кабину; они с Адамом приветствовали друг друга, стукнувшись костяшками сжатых кулаков.