Через несколько минут, когда Ганси карабкался на переднее сиденье, Блю увидела, что он улыбается, открыто и искренне, и что он страшно возбужден тем, что они отправляются туда, куда отправляются. В нем не было ничего общего с его прежним лощеным обликом. Это было некое внутреннее веселье, порожденное, — решила она, — пребыванием в вертолете, и сама Блю испытывала такое же возбуждение.
Адам наклонился к ней, как будто хотел что-то сказать, но в конце концов лишь покачал головой и улыбнулся, как будто Ганси был шуткой, которую слишком трудно растолковать.
Впереди Ганси повернулся к пилоту, который немного удивил Блю, — это оказалась молодая женщина с поразительно прямым носом, каштановыми волосами, собранными в красивый пучок. Наушники надежно удерживали на месте все выбившиеся прядки. Кажется, близость, возникшая между Блю и Адамом, заинтересовала ее больше, чем Ганси.
— Дик, ты не хочешь познакомить нас? — крикнула пилот.
Ганси скорчил рожу.
— Блю, — сказал он, — позвольте представить вам мою сестру Хелен.
Ганси нравилось почти все, что было связано с полетами. Ему нравились аэропорты с массами людей, каждый из которых чем-то занимался, ему нравились самолеты с толстыми стеклами в иллюминаторах и откидными столиками в спинках кресел. Когда самолет устремлялся по взлетной полосе, ему приходило на память ускорение, прижимавшее его к спинке сиденья «Камаро» после того, как нажмешь на газ. В визге турбин вертолета ему слышалась воплощенная эффективность. Ему нравились рычажки, верньеры и циферблаты, которыми была усеяна кабина, и даже техническая старомодность простых запоров пристяжных ремней. Едва ли не самое большое удовлетворение Ганси испытывал от достижения целей, и значительная часть заключалась в том, что эти цели были достигнуты эффективными путями. А ведь вряд ли можно было придумать что-то более эффективное, чем стремиться к своей цели по прямой, как летит ворон.
И, конечно, от такого зрелища, как вид Генриетты с высоты в тысячу футов, не могло не захватывать дух.
Мир внизу был густо-зеленым; эту зелень прорезала узкая сверкающая река, в которой отражалось небо. Он мог проследить эту реку до самых гор.
Сейчас, когда они оказались в воздухе, Ганси начал немного волноваться. В присутствии Блю ему начало казаться, что с вертолетом он, возможно, хватил через край. Он гадал, смягчится она или, напротив, еще сильнее ожесточится, если он признается, что вертолет принадлежит Хелен и что ему не пришлось заплатить ни цента за эту прогулку.
Не исключено, что и ожесточится. И, помня данное себе обещание не говорить ничего такого, что могло бы испортить дело, он держал язык за зубами.