Хелен упорно гнула свое.
— Даже слушать не хочу. Ты ничего не приготовил.
— Я такого не говорил!
— Ты сказал, что это стекляшка.
— А что еще я мог сказать?
— Они же не все стеклянные. Та, которую я нашла, не стеклянная.
— Значит, ей не понравится.
Лицо Хелен превратилось из решительного в каменное. Она сердито взглянула на экран GPS. Ганси не хотелось думать о том, сколько времени она затратила на поиски своей не стеклянной тарелки. Он очень не любил, когда какая-нибудь из женщин его семьи оказывалась разочарованной. Это могло испортить самую лучшую еду.
Хелен умолкла, и Ганси вернулся к мыслям о Блю. Что-то в ней тревожило его, однако он не мог сказать, что именно. Достав из кармана лист мяты, Ганси сунул его в рот и уставился на извивавшиеся под ним знакомые дороги Генриетты. Сверху изгибы казались не столь опасными, какими он ощущал их, сидя в «Камаро». Так чем же его тревожит Блю? Адам не испытывает к ней никаких подозрений, а ведь он подозревает всех и вся. Но ведь он, похоже, влюбился в нее по уши. Однако область сердечных отношений была совершенно незнакома Ганси.
— Адам, — позвал он. Ответа не последовало, и Ганси оглянулся назад. Гарнитура с наушниками висела у Адама на шее, сам же он наклонился к Блю и что-то ей показывал на земле. Когда Блю повернулась, подол ее платья задрался, и Ганси увидел длинный треугольник кожи на ее изящном бедре. Второй рукой Адам вцепился в сиденье в нескольких дюймах от ее ноги, кожа на костяшках побелела от напряжения; он действительно терпеть не мог летать. В том, как они расположились, не было ровно ничего интимного, но что-то в этой сцене вызвало у Ганси странное чувство, как будто он услышал неприятное замечание, а потом забыл слова, но не то ощущение, которое они в нем вызвали.
— Адам! — крикнул Ганси.
Его друг с озадаченным видом вскинул голову. Поспешно надел гарнитуру. В наушниках послышался его голос:
— Ты закончил разговор о тарелках своей мамы?
— Полностью. Куда мы отправимся на этот раз? Я подумал: может быть, к той церкви, где я записал голос?
Адам протянул Ганси сложенный листок бумаги.
Ганси расправил его и увидел грубо набросанную схему.
— Что это такое?
— Блю.
Ганси пристально посмотрел на нее, пытаясь понять, выиграет ли она что-нибудь, если укажет им ложное направление. Она не моргнув глазом встретила его взгляд. Снова повернувшись вперед, он положил схему на приборную доску.
— Хелен, давай отправимся туда.
Хелен повернула машину на новый курс. Церковь, которую отметила на карте Блю, находилась минутах в сорока от Генриетты, если ехать на автомобиле, но путь по прямой, как летают птицы, занял всего пятнадцать. Ганси не заметил бы ее, если бы Блю не издала какой-то негромкой невнятный звук. Он увидел пустые, густо заросшие руины. Вокруг можно было разглядеть ровные линии, выложенные древними, очень древними камнями, а также следы от другой стены, которая полностью разрушилась.