— О…
Думай быстрее, Адам. Что ему хотелось бы услышать?
— Не понимаю, почему ты сердишься? — Он пытался говорить спокойным, ровным тоном, но уже понимал, что раз дело дошло до денег, выкрутиться вряд ли удастся.
Отец подтянул Адама к себе, так что их лица разделяли считаные дюймы, и Адам ощущал его слова чуть ли не явственнее, чем слышал их.
— Ты лгал своей матери насчет того, сколько зарабатываешь.
— Я не лгал.
Последние слова были ошибкой, и Адам понял это даже раньше, чем успел их произнести.
— Не смей лгать, глядя мне в глаза! — заорал отец.
Адам знал, что сейчас произойдет, но не успел прикрыть лицо рукой.
Удар отцовского кулака в скулу показался ему скорее громким, нежели болезненным: словно где-то в небольшом отдалении ударили молотком по гвоздю. Адам пошатнулся, его нога соскользнула со ступени, а отец не стал его удерживать.
Когда голова Адама соприкоснулась с перилами, перед его глазами вспыхнуло ослепительное зарево. В один короткий, как взрыв, миг он явственно увидел, из какого множества цветов складывается обычная белизна.
Потом череп начал заполняться болью.
Он лежал перед лестницей и совершенно не помнил той секунды, которая прошла между тем, как он ударился головой о перила, а потом оказался на земле. Лицо было облеплено пылью, во рту тоже ощущалась пыль. Адам лежал и пытался вспомнить, как делается вдох, как открываются глаза, как делается выдох.
— Прекрати, — утомленно бросил отец. — Вставай. Живо!
Адам медленно поднялся на четвереньки. Потом неловко выпрямился, стоя на коленях, а в ушах у него звенело, звенело, звенело… Он выждал, надеясь, что звон стихнет. И впрямь он сменился нарастающим визгом.
В отдалении, на дороге, он увидел стоп-сигналы «BMW» Ронана.
Ронан, да уезжай ты, наконец!
— Со мной эти игры не пройдут! — громыхнул Роберт Парриш. — И ты не отвертишься от разговора под дурацким предлогом, будто на ногах не удержался. Я всегда знаю, Адам, когда ты пытаешься надуть меня. Я не дурак. И не поверю, что ты зарабатываешь такую чертову прорву денег и выкидываешь их все на свою проклятую школу! А ведь то и дело слышишь, сколько нужно платить за электричество, сколько за телефон.
Отец никак не желал успокоиться. Адам видел это по тому, как он топал, спускаясь, по каждой ступеньке, по тому, как он, набычась, подал вперед плечи. Адам прижал локти к груди и втянул голову в плечи, продолжая надеяться, что уши прочистятся. Сейчас ему больше всего хотелось забраться к отцу в голову и подглядеть там, что же ему следует сказать, чтобы все же разрядить ситуацию.