— Джейн, — сказал он, и она подумала, что все же уловила в его бодром голосе оттенок досады, которой совершенно не было видно на его лице. — Извини, что тебе пришлось самой пробираться сюда.
«Они поссорились», — прозвучал в ухе холодный-холодный шепот. Это был не кто иной, как Ноа.
Следом вошли Адам и Ронан. Ронан сгибался вдвое под тяжестью большого и маленького рюкзаков, Адам тащил огромную потрепанную картонную коробку с надписью «Фрут лупс», из которой торчала фигурка трансформера.
— Клевый трансформер, — заметила Блю. — Это полицейская машина?
Адам без улыбки посмотрел на Блю, как будто не замечая ее. Потом, после излишне долгой паузы, ответил:
— Да.
Ронан, не снимая своего груза, направился к комнате Ноа. На ходу он в такт каждому шагу громко произносил:
— Ха! Ха! Ха! — Это был такой характерный смех, когда хохочет только один из всех присутствующих.
— Тебе звонил вот этот парень, — сказала Блю и взяла со стола лист бумаги, на котором записала фамилию. Надпись пришлась так, что казалось, будто ее выкрикивает нарисованная кошка.
— Мэлори, — с необычным для себя отсутствием энтузиазма сказал Ганси и проводил взглядом прищуренных глаз спину Адама, протопавшего с коробкой в руках вслед за Ронаном. И лишь когда дверь комнаты Ноа закрылась за ними, Ганси повернул голову и посмотрел на Блю. Без этих двоих огромное помещение сразу показалось опустевшим, как будто они ушли не в соседнюю комнату, а в другой мир.
— И что ему было нужно? — спросил Ганси.
— Он попытался провести ритуал на силовой линии и сказал, что эксперимент провалился. И что один человек — э-э… его коллега — пострадал.
— Как пострадал?
— Просто пострадал. Сильно. От энергии, — ответила Блю.
Ганси излишне резким движением стряхнул с ног мокасины. Один улетел куда-то за миниатюрную Генриетту, а второй врезался в боковину письменного стола и, громко стукнувшись о старое дерево, упал на пол.
— Йо-хо… — упавшим голосом пробормотал Ганси.
— Ты чем-то расстроен, — сказала Блю.
— Неужели?
— Из-за чего вы с Адамом поссорились?
Ганси коротко взглянул на закрытую дверь комнаты Ноа.
— Откуда ты знаешь? — устало спросил он и рухнул на незастеленную кровать.
— А все-таки? — спросила Блю; даже если бы Ноа ничего ей не сказал, она все равно заметила бы неладное.
Ганси что-то пробормотал в смятую простыню и помахал рукой в воздухе. Блю присела на корточки возле кровати и оперлась рукой на изголовье.
— Можно еще раз? Только вынув подушку изо рта.
Ганси не повернул голову, так что речь его осталась не слишком разборчивой.
— Мои слова — высокоточное оружие страшной разрушительной силы, а пользоваться ими так, чтобы они не приносили вреда, я не умею. Ты в состоянии поверить, что я жив только благодаря смерти Ноа? Какое восхитительное жертвоприношение! И какой же из меня получился восхитительный вклад в картину мира! — Он снова слабо взмахнул кистью руки, все так же уткнувшись лицом в подушку. Вероятно, жест должен был означать, что он просто шутит. А Ганси продолжил, чуть помолчав: — О, знаю, что разнылся. Не обращай внимания. Значит, Мэлори считает, что пробуждать силовые линии не стоит? Еще бы! Это только я страсть как люблю соваться в тупики.