К его чести, парень из Эглайонби не кинулся спорить. Напротив, он задумался на несколько секунд и сказал без всякого напора:
— Вы сказали, что зарабатываете себе на жизнь. Думаю, с моей стороны было невежливо не учесть этого. Извините, что невольно оскорбил вас. Я вижу, что вы имеете в виду, но мне кажется все же несправедливым, что вы не хотите понять меня.
— Я чувствую, что вы смотрите на меня свысока, — сказала Блю.
Краем глаза она видела, как Солдат сложил руки самолетиком, который устремился к столу, чтобы потерпеть неизбежное крушение. Неряха пытался сдержать смех. Элегантный в наигранном ужасе закрыл лицо ладонью; сквозь растопыренные пальцы она видела, как он морщился.
— Господи помилуй, — воскликнул Сотовый Телефон. — Я просто не знаю, что еще сказать.
— Извиниться, — посоветовала она.
— Я уже извинился.
— В таком случае, пока, — сказала Блю.
Он поднес руку к груди жестом, обозначавшим не то реверанс, не то поклон или еще что-то, подразумевавшее убийственную джентльменскую иронию. Калла придумала бы, как его срезать, но Блю просто сунула руки в карманы передника.
Когда Президент Сотовый Телефон вернулся к своему столику и взял в руки толстую потрепанную книжку в кожаной обложке, которая совершенно не вязалась ни с кем из них, Солдат язвительно рассмеялся, и Блю услышала, как он передразнил ее: «…не проститутка». Элегантный, сидевший рядом с ним, наклонился к столу. Его уши вдруг сделались ярко-розовыми.
«Ни за что, — подумала Блю. — Пусть хоть сто долларов предлагает. Хоть двести!»
Но ей пришлось признаться себе, что покрасневшие уши изрядно удивили ее. Это совершенно не вязалось с Эглайонби. Неужели «воронята» умеют смущаться?
Она рассматривала их чуть дольше, чем нужно. Элегантный поднял голову и перехватил ее взгляд. Его брови вдруг сдвинулись, отчего его лицо, впрочем, сделалось не рассерженным, а скорее полным раскаяния. Глядя на него, Блю усомнилась в своих чувствах.
Но потом сама вспыхнула, снова услышав голос Президента Сотового Телефона, который говорил: «Я позабочусь об этом». Она метнула на него гневный взгляд, наподобие тех, на которые такой мастерицей была Калла, и поспешила укрыться в кухне.
Нив ошибалась. Она никогда не влюбится ни в одного из них.
— Объясни еще раз, — обратился Ганси к Адаму, — почему ты считаешь, что от обращения к ясновидящим может быть польза?
Пиццы уже были уничтожены (без помощи Ноа), отчего Ганси почувствовал себя лучше, а Ронан — хуже. К тому времени, когда они покончили с едой, Ронан успел содрать все струпья, оставшиеся после развлечений с тележкой, и взялся бы за ссадины Адама, если бы тот позволил. Ганси отправил на улицу его, чтобы немного проветрился и сбросил пар, и Ноа, чтобы приглядел за ним.