За час и двадцать три минуты до того времени, когда должен был зазвонить будильник, чтобы разбудить Блю в школу, она проснулась от звука закрывавшейся входной двери. В окно спальни просачивался серый предрассветный свет, в котором к стеклу жались расплывчатые тени листьев. Блю постаралась не слишком переживать из-за потерянных часа и двадцати трех минут сна.
На лестнице послышались шаги. Блю уловила звук голоса матери.
— …Ждать тебя.
— Кое-что лучше делать по ночам. — Это сказала Нив. Она вроде бы говорила тише, чем Мора, но ее голос все же звучал резче и сильнее разносился вокруг. — Все-таки Генриетта — это такое место, согласна?
— Я не просила тебя рассматривать Генриетту, — громким сценическим шепотом ответила Мора. Реплика прозвучала так, будто она защищала город.
— Попробуй, не рассмотри ее, — возразила Нив. — Она же вопит… — Окончание фразы заглушил скрип ступенек.
Следующие слова Моры, которая тоже начала подниматься по лестнице, было не очень-то легко разобрать, но говорила она что-то вроде: «Я предпочла бы, чтобы ты не впутывала Блю в это дело».
Блю затаила дыхание.
— Я всего лишь говорю тебе о том, что выяснила. Если он тогда же исчезнет, значит… значит, возможно, они связаны между собой. Разве ты не хочешь, чтобы она узнала, кто он такой?
Заскрипела следующая ступенька. «Ну почему они не могут поговорить, не прыгая по этой скрипучей лестнице?!» — возмущенно подумала Блю.
— Не понимаю, каким образом это может хоть кому-то облегчить жизнь, — резко бросила Мора.
Нив чуть слышно проговорила что-то в ответ.
— Ничего сложного тут быть не могло, — сказала мать. — Достаточно было набрать его имя в поисковике и…
Блю навострила уши. Вроде бы мать давно уже не употребляла местоимений мужского рода, не считая нескольких реплик о Ганси.
Впрочем, решила Блю, немного подумав, Мора имела в виду отца Блю. На эту тему Блю много раз заводила разговоры, но ей так и не удалось выжать из матери хоть какую-нибудь информацию — только ничего не содержащие шуточки (Санта-Клаус. Грабитель банков. Он давно уже летает в космосе), которые к тому же никогда не повторялись. В мыслях Блю рисовала себе выразительную героическую персону, которой пришлось исчезнуть из-за причин, скрытых в трагическом прошлом. Возможно, в связи с программой защиты свидетелей. Ей нравилось представлять себе, как он украдкой рассматривает ее сквозь ограду и гордится своей незнакомой дочерью, которая с мечтательным видом сидит под буком.
Блю обожала своего отца, хотя никогда его не видела.