Через некоторое время Ганси спросил:
— Ронан, что имела в виду гадалка? Днем. Насчет твоего отца?
Ронан не поднял головы, но Ганси видел, что мышцы на его спине напряглись, вздулись, будто на него внезапно взвалили груз.
— Такой вопрос только Деклан мог задать.
Ганси ненадолго задумался.
— Нет. Нет, думаю, что это не так.
— Она просто дрянь, вот и все.
Ганси снова задумался.
— Нет, мне так не кажется.
Ронан нащупал плеер, лежавший рядом с ним на кровати, и выключил его. Когда он вновь заговорил, его голос звучал ровно и сухо.
— Она — из тех паразиток, которые лезут прямо в голову и все там перемешивают. Она сказала это только потому, что знала, что из-за этого возникнут проблемы.
— Например?
— Например, то, что ты стал задавать такие вопросы, какие я мог бы ожидать от Деклана, — сказал Ронан. Он протянул птице еще одну порцию серой массы, но та лишь смотрела на него остановившимся взглядом. — А я — вспоминать о вещах, которые хотел бы выкинуть из головы. Такие вот дела. Помимо всего прочего. Кстати, что у тебя с лицом?
Ганси печально потер ладонью подбородок. Кожа ощутимо казалась шершавой. Он знал, что его уводят от темы, но не желал сопротивляться.
— Растет?
— Чувак, ты что, и впрямь затеял бороду отпускать? Я думал, ты шутишь. Знаешь, бороды вышли из моды в XIV веке, или когда там жил Пол Баньян[6]. — Ронан оглянулся на Ганси через плечо. Он гордился неукротимой щетиной, которая отрастала на его лице уже к концу дня. — Брось это дело. Ты выглядишь так, будто у тебя лишай.
— Это ни в какие ворота не лезет! Она не растет. Я на всю жизнь останусь ни мужчиной, ни мальчишкой.
— Если будешь повторять всякие глупости, вроде «ни мужчиной, ни мальчишкой», считай, все пропало, — сказал Ронан. — Старина, не вешай носа из-за ерунды. Яйца нальются еще немного, и борода полезет. Вырастет, как какая-нибудь чертова мочалка. Ты ешь суп, а картошка остается на бороде. Как у терьера. А у тебя на ногах волосы растут? Никогда не обращал внимания.
Ганси не удостоил ответом ни одну из этих реплик. Тяжело вздохнув, он оттолкнулся от стены и указал пальцем на вороненка.
— Я иду спать. Постарайся, чтобы эта тварюшка молчала. Ты меня очень обяжешь.
— Чем могу! — ответил Ронан.
Ганси вернулся к кровати, но не лег. Он потянулся было за тетрадью, но ее не было на месте; он забыл ее у «Нино» в тот вечер, когда там случилась драка. Подумал, не позвонить ли Мэлори, но не смог придумать, о чем его спросить. Он ощущал в себе нечто, похожее на ночь, такое же голодное, вожделеющее и черное. Он подумал о черных дырах глазниц рыцаря-скелета на карте Смерти.