– Ты сейчас серьезно говоришь? – переспросила Фая.
– Ты считаешь, дочка, что я бы стала с тобой так шутить? – рассмеялась мама. – Пугать тебя до смерти? Нет, ты не подумай, в этом нет ничего такого.
– ТАКОГО? – повысила голос Фаина. – Действительно, чего такого, всего-навсего автоматчики. А если нужно будет, пришлют и гранатометы. Сплошное спокойствие и безопасность, да?
– Да я за территорию посольства почти никогда не выхожу, успокойся ты. Тут у нас и бассейн есть, и спортивный зал, и библиотека. Я с одной немкой познакомилась, не понимаю ни слова, но я ее учу вязать. Она очень была впечатлена. Никогда не видела ручной вязки, представляешь? А еще мы с ней посадили помидоры около нашего дома. И они уже цветут. Тут же солнца…
– Про солнце я уже слышала, – процедила Фая. – Лучше бы ты вернулась. Лиза вот без тебя страдает.
– Эй! – возмутилась я, но мама этот откровенный шантаж пропустила мимо ушей. Выйдя замуж второй раз и, надо признать, снова удачно, мама справедливо полагала, что мы с Фаей достаточно взрослые, чтобы справиться самим. А ее, мамино, место – рядом с мужем. Мамино место всегда, всю жизнь было рядом с мужем. Она – наша мама – просто прирожденная жена какого-нибудь великого человека. Не зря даже Гера Капелин вспоминал ее с такой нежностью. Будь он проклят, зачем только я о нем вспомнила. Жгучий колючий шар снова закрутился где-то в области солнечного сплетения. Я осторожно выдохнула. Забыть, забыть.
– Ладно, Фаечка, хватит обо мне, лучше расскажи, как у вас там дела? Как Васенька?
– Без бабушки растет ребенок, – не сдержалась Фая. Мама только расхохоталась.
Я обернулась, улыбаясь, на шум. В двери кухни стояла Майка, в руках она держала мой телефон, руки ее дрожали, по щекам текли слезы. Она дослушала запись.
Что-что, но утешать мы умели профессионально. С мамой мы попрощались, подхватили Майку, затащили, усадили к окну, тут же дали стакан с водой, затем стопку водки, которую она махнула не глядя, не закусывая, не рассуждая и не капризничая – как лекарство. Я держала наполовину пустую бутылку водки для дезинфекции и экстренных случаев, один из которых, определенно, наступил. Водка была дешевой и старой – почему, видимо, Сережа побрезговал ею, хотя пару бутылок с вином и коньяком забрал, Сережа был человеком последовательным и систематичным. Выпив, Майка разрыдалась, извергая вперемешку проклятия и жалобы, и просьбы пристрелить ее, как хромую лошадь. Дальше соответственно пошли подробности.
– Я говорила ему, что хочу рукопись сжечь, – прохлюпала она, шмыгая носом. – Я говорила ему, что эта книга мне нелегко далась. Такое чувство, что он, сука, записывал за мной.