ИРЛИ.]
Далее Перовский упоминает о мосте, имея, по-видимому, в виду понтонный мост через Урал, к строительству которого имел отношение Даль [370, с. 91], и спрашивает о возможности приезда семьи Даля на “кочевку”: «Мне любопытно взглянуть на мост и пропеть с вами: “Возле речки, возле мосту, уж по мосту, мосту”. - Можно ли надеяться, что приедете к нам на кумыс? Я так пристрастился к кобыльему кислому молоку, что всех им потчеваю, не исключая и Льва-Василия Владимировича. А отчего он назван Львом?»
В 1834 г. В.И. Даль не оставлял как художественной, так и научной литературной деятельности. Так, в 1834 г. в петербургском журнале “Библиотека для чтения” была напечатана его “Сказка о воре и бурой корове”, а 13 марта он отправил в Дерпт этнографический очерк о башкирах[>25 РНБ, отд. рук., ф. 862 (И.А. Шляпкин), № 142, л. 9.]. Извлечение из этого очерка, вышедшего в “Ежегоднике Дерптского университета” на немецком языке, в том же году было опубликовано в “Журнале министерства внутренних дел” под заглавием “Замечание о башкирцах” [20]. Продолжая знакомить российскую публику с малоизвестным Оренбургским краем, В.И. Даль послал Н.И. Гречу корреспонденцию “Скачка в Уральске”, которая была напечатана в газете “Северная пчела” 9-10 ноября 1834 г.
С 1835 г. в Оренбурге сложилась тревожная обстановка из-за усложнившихся отношений с неспокойными восточными соседями. Особую озабоченность по-прежнему вызывали хивинцы, которые создавали постоянную угрозу для торговых караванов, чем подрывали выгодные для России связи с Бухарским ханством и другими странами Востока. Работорговый промысел, процветавший в Хиве, также наносил немалый ущерб России, поскольку именно русские ценились наиболее высоко в качестве живого товара. Этим весьма прибыльным делом занимались туркмены и казахи на Каспийском море и в пограничных селениях Оренбургского края. Кроме того, Хива оказывала постоянный нажим на кочевавшие на соседних с ней землях, но находившиеся в российском подданстве казахские роды, их принуждали платить подати хивинскому хану.
Сами же казахи находились в состоянии постоянной междоусобицы, которую не могли пресечь султаны-правители, официально признанные, но не имевшие реальной власти, несмотря на все усилия не удавалось искоренить обычай “баранты”, служивший основой кровавых межродовых стычек. Дело усугублялось повышенным вниманием Англии к Средней Азии, что создавало для России серьезную внешнеполитическую угрозу. Этим и объясняется русская политика в отношении восточных соседей, которая стала более активной и жесткой в 30-е гг. XIX в.