– Обычный благовест, Хотенко, – прокричала за спиною Несмеяна, и он еле расслышал в гуле колоколов и сквозь шумное свое дыхание.
– Да, ты успеваешь.
Хотен вежливо и осторожно, будто чужой для него чернице, помог Несмеяне сойти с коня. Скатал и всунул ей под мышку одеяло, всмотрелся в неясно белеющее лицо, измученное и – разве от себя скроешь – уже чужое и не сказать, чтобы прекрасное сейчас. Заговорил громко, в ухо, пытаясь поскорее отдышаться:
– Я пришлю грамотку через месяц. Или через два. Как выйдет у меня – ведь службу несу опасную, а впереди война. Не открывай им ничего о нас, черным воронам, ничего – обещай мне!
Она молча кивнула, вся уже сосредоточенная, спрятанная в черном платье, настороженная, вся уже там, за глухими стенами, среди подозрительных и любопытных старух.
Потом темная фигурка мгновенно (не бывает, чтобы по крутому узвозу поднимались так быстро!) исчезла в пасти ворот. Хотен наставил ухо: ни дурашливых окриков сторожей, ни улюлюканья – тихонько, серой неприметной мышкой, проскользнула черница Алимпия… Вздохнул глубоко и забросил потяжелевшее свое тело в седло.
Глава 10
Встреча с говорящей волчицей
Не обращая внимания ни на укоризненные взгляды Хмыря, ни на свое желание повидать сынка-ползуна, Хотен на обратном пути в Вышгород не заехал, как обещал холопу, в Дубки. Всю ночь после разлуки с Несмеяной спал он разве что вполглаза, в дурных предчувствиях промаялся, в неясной тревоге. Ощущение близкой опасности усилилось, когда, проезжая через Водяные ворота на рассвете, он заметил, что стражники не обращают никакого внимания на покидающих Киев, зато не пропускают без тщательного досмотра ни единого из возов крестьян, торопящихся на рынок. Видно, неспроста сорвалось у него вчера с языка, что война уже на пороге.
В Вышгороде он застал Радко готовым к выезду. Старый децкий был непривычно для себя возбужден:
– Слава богу! Что с тобою стряслось – краше в гроб кладут? Мы скачем во Владимир прямо сейчас, а ты усидишь ли в седле? Болен? Как тебя выпустили из Киева? Как там твои в Дубках?
Не отвечая, Хотен потянул воздух носом. Многоречивость Радко его обманула: децкий был трезв, как стеклышко. Судя по всему, и здесь поднялась тревога… Но как же тогда?
– Радко, я не поеду, пока не получу от князя Вячеслава книгу. Езжай, если считаешь нужным. Оставь мне только…
– Да у меня она, твоя книга! Ее принес молодой князь, тот Всеволод в рваных сапогах…
– Покажи! Я должен убедиться, что эта та самая, Радко.
– Да она же, какая ж еще! Прикажешь мне вьюк развязывать?
– Ты разве ее раскрывал? – встрепенулся Хотен. Только этого ему и не хватало!