Перед инициацией читается напутствие, начинающееся так:
«Внемли словам Великой Матери, что издревле звалась меж людьми также Артемидой, Астартой, Дионой, Мелюзиной, Афродитой и многими другими именами. Пред моими алтарями юноши Лакедемона приносили должные жертвы. Единожды в месяц, и лучше на полной луне, собирайтесь в некоем тайном месте и поклоняйтесь мне, кто есть владычица всего волшебства...
Ибо я — благая богиня. Я дарую немыслимые радости на земле: уверенность — а не веру — при жизни в том, что будет по смерти; покой несказанный, отдохновение и блаженство; и я не требую взамен никаких жертв».
Напутствие это, мнится мне, пришло из тех времен, когда в Британию явились римляне или иные чужаки; оно содержит некоторые объяснения того, что в те времена отнюдь не было известно всем и каждому, и отождествляет богиню с богинями других земель. Весьма вероятно, что подобное напутствие служило составной частью и мистериям античного мира.
Больше я не имею права сказать об этом ничего; но если вы примете ее владычество, вам станут доступны многочисленные преимущества, вас допустят в Круг, познакомят с Могущественными Мертвыми и с членами общины.
Есть здесь, конечно, место и «запугиванию», присутствует «испытание» и необходимость принести «обет». Иными словами, кандидату показывают определенные вещи и дают определенные наставления. Они, впрочем, очень просты и прямолинейны.
Среди самых распространенных обвинений против ведьм было то, что они отрицали или отвергали христианскую религию. Все, что я могу сказать по этому поводу, это что ни я,
ни мои друзья никогда не видали подобного отречения и не слыхали о нем. Я думаю, что в древние времена все принадлежали к старой вере и регулярно чтили старых богов, пока те не оказались изгнаны. Для римлян и романо-британцев это означало всего лишь поклонение своим собственным богам, которые благополучно стали отождествляться с кельтскими, так что отвергать им было особо нечего.
Возможно, что во времена гонений при появлении на больших религиозных сборищах незнакомых людей, их, дабы обезопасить культ от шпионов, подвергали чему-то вроде проверки и могли просить, скажем, отречься от христианства. Никого не стали бы ни посвящать, ни принимать в Круг, не убедившись предварительно, что он принадлежит к старой вере. Когда гонения стали особенно ожесточенными, культ ушел в подполье и посвящение стало уделом, наверное, только детей, в культе же рожденных и воспитанных. Могу охотно поверить в то, что если временами некто, не принадлежащий к культу по крови, искал приема в Круг, его расспрашивали с пристрастием; однако требовать от среднестатистического кандидата отречься от христианства имело примерно такой же смысл, что и отречься от веры в Зеленые Угодья Скрипача, о которых рассказывали старые моряки — о ждущем их рае, что находится на дальней оконечности ада.