– Не пугай, плескович! Пуганый уже, и ушкуйниками, и татарвой.
Фома вдруг улыбнулся и повернулся к своему помощнику:
– Мыслю я, Гридя, мы этот кусок сперва на пробу и забутим! Коли успеет известь взяться, коли будет кладка без трещин через седмицу – так и будем основу мастерить!
Расчет оказался верным, дубовая опалубка не подвела. На десятки поприщ вокруг оголились дубравы под топорами яростных дровосеков. Многие стволы вековых сосен распались на толстые плахи под вертикальными пилами смердов. Дикий камень валился на дерево, проливался выдержанной многие годы известью, перемешанной с песком и сырыми яйцами, равнялся выше земли по уровню, а сверху уже стали расти белокаменные башни и стены.
Федор был награжден кожаным мешочком с гривнами-новогородками. Вручил его Василий Васильевич Вельяминов, приветливо улыбнувшись и хлопнув молодого боярина по плечу:
– Головастые вы, Федоровы! Что отец, что сын! Старайся, паря, старайся, о тебе сам Дмитрий Иванович проведал! Кончим Кремник – подумаю, куда тебя с моих рыбных ловов перевести. Мне мозговитые бояре край как нужны!!
Новый Кремник раскинулся гораздо шире прежнего, захватывая и часть бывшего окологородья, и хоромы многих бояр, и Чудов монастырь. Грозно высились Фроловские ворота, Троицкий въезд, башни Никольская, Водяная, Боровицкая. Казавшиеся не очень высокими издалека стены вблизи подавляли своей величавостью. Вдоль новой части стены сотни заступов вынимали землю, загружая и загружая телеги. Еще немного, и пойдет вода из Неглинки в Москва-реку, окружая крепость сплошным водяным каналом, делая её еще неприступнее.
Федор со своими мужиками работал на верху стены, возводя над нею деревянные костры, когда снизу поднялись в окружении нескольких гридней великий князь и митрополит. Они встали меж толстых зубцов, подставляя грудь теплому ветру и окидывая взором широкие дали.
– Лепота! – выдохнул Дмитрий. – Спасибо тебе, владыка, за этот подарок! С такими стенами и такой женой мне Дмитрий более не страшен, верно?
– Верно, племянник! – устало улыбнулся Алексий. – Трудом неустанным многих слуг твоих суздальский узелок, мыслю, развязали мы раз и навсегда. Но еще иные остались, кои, возможно, тебе после кончины моей рубить придется.
– Орда и Литва?
– И Литва, и Орда! Но паче всего и важнее всего – Тверь!!
– Тверь?
– Да, Дмитрий Иванович, она. Не помог нам мор, из четырех сыновей Александра одного лишь оставил, но… самого сильного.
– Москва на рати Михаила заможет, владыка! – самоуверенно возразил молодой великий князь. – Одним нахождением полков наших заставлю его младшим братом моим зваться. Его дружина гораздо меньше моей, да и князем тверским Михаил пока не стал. Василий Кашинский еще крепок. Земля за меня стойно этой стене встанет!