Нет, нужно, конечно, быть Никой, чтобы при всём при том не заметить дюжину наставленных на тебя стволов!
— Ой, да ты с друзьями! — обрадовалась она. — Заходи! И они пусть заходят!..
— Нет… — несколько деревянным голосом отозвался Аристарх. — Я, пожалуй, зайду, а им некогда…
Ника заметно огорчилась, но особо убиваться не стала — всё-таки главной её добычей был сам Кученог…
Завидев непьющего Панкрата с бокалом шампанского, Ретивой остолбенел, а когда наконец пришёл в себя, то обнаружил, что в его левой, свободной от пистолета руке тоже шипит и пенится неведомо как и откуда возникший бокал. Колдовство — да и только!.. Но колдовством это быть никак не могло — с «Красными херувимами» подобные штучки не проходят…
Хотя, если вдуматься, бесцеремонность и напористость мало чем отличаются от колдовства: результаты и в том, и в другом случае — те же самые…
— Ты насчёт домового выяснил?.. — с недоумением спросил Аристарх.
Панкрат хотел ответить, но, разумеется, не успел.
— Ой, домовые!.. — Ника звучно ударила в ладоши. — Это такие лапушки! Такие пушистые, нежные!.. Погодите, не пейте!
Она вновь поставила свой бокал и выскочила в прихожую. Террористы переглянулись. Слышно было, как Ника взбирается на табуретку и распахивает настежь створки антресолей. Затем раздалось обиженное восклицание — и вскоре художница, надув губки, вновь появилась в комнате.
— Сбежал… — капризно пожаловалась она.
— Дымчатый? — отрывисто спросил Аристарх, также ставя бокал на стол и вынимая из заднего кармана знакомую читателю серебряную маслёнку.
Панкрат не сказал ничего — лишь подобрался по-волчьи.
— Дымчатый… — в огромных по-детски глазах Ники уже стояли слёзы. — Пушистый…
— Спокойно… — сказал Аристарх. — Никуда он отсюда не денется. Сейчас быстренько всё окропим — сам выскочит…
Он поднял маслёнку, но тут последовал акустический удар такой силы, что Ретивой пошатнулся и едва устоял на ногах, а приподнявшийся Панкрат снова упал в кресло. Изданный Никой вопль по частоте был близок к ультразвуку.
— С ума сошёл?.. — крикнула она, возвращаясь в слышимую часть спектра. — Водой!.. Акварели потекут!..
— Да она святая… — пробормотал смущённый Аристарх.
— А от святой, думаешь, не потекут?.. Убери фляжку! Всё! Пока я не выпью с Кученогом на брудершафт, никаких домовых!
Панкрат бросил отчаянный взгляд на Аристарха, но тот лишь беспомощно приподнял брови. Сам он уже в подобной переделке побывал месяца полтора назад…
Глава подполья и свободная художница переплели руки с бокалами и пригубили благородную лозу Чумахлы. Непривычный к вину Панкрат поперхнулся, но Ника так сверкнула на него глазами, что пришлось пить до дна. И только было собрался бедняга Кученог перевести дух, как его кривоватый рот оказался наглухо опечатан жаркими губами хозяйки.