Не закусывая, а только занюхав макушкой своего муженька, Снежа начала свой рассказ:
— Пошла я к соседке нашей, Варьке. Думаю, намажусь у нее вашей мазью, как раз и поговорим по душам. Она баба славная, позднехонько спать ложится. Так вот. Стучу-стучу, а никто не открывает, да и света в окошках нет. Хотела было домой возвращаться, как открыл дверь Васька, муж ее второй (первый, Сашка кузнец, помер лет шесть назад). Сказал, что Глашка рожает, вот она к ней убежала роды принимать, — женщина опрокинула вторую кружку и закусив уже краюшкой белого хлеба, более спокойно продолжила, — Ну а я что, самая крайняя? Тоже пошла туда. Во дворе уже половина села баб собралось. У девчонки воды отошли, а ребеночек не идет. Знающая родовые дела Марфа, сказала что младенец попой вперед пошел. Нечестивый ребенок! Происки Чернобога тут творятся!
Отложив ложку, судорожно потерла пальцами лоб и горько усмехнулась. Вот же куры! Да и мозгов не больше, если не меньше! Причем тут темный Бог, когда ребеночек просто не успел правильное положение во чреве занять? Такое случается, но злой рок и чьи-то проклятья тут не причем. Нужно помочь, иначе роженицу с малышом потом всем селом заклюют и не дадут спокойно жить…если выживут… Как она сказала ее зовут? Глаша! Не самое любимое имя. Помнится, ко мне приходила одна…впрочем это было давно и уже не так важно.
Кинув тревожный взгляд на Виктора, решительно поднялась с места. Тяжело вздохнув, он кивнул и последовал моему примеру: «Я с тобой».
— Матушка, покажи дом, где рожают. Думаю, у меня получится помочь бедняжке.
Женщина с уважением посмотрела мне в глаза и начала рассыпаться благодарностями. Остановились, блин, на ночлег…поспали…
Оставив Йена в скромной компании Евсея и самогона, мы втроем направились по главной дороге к ярко-красному большому дому с желтыми резными ставнями. На крыше возвышался флюгер в виде петуха. В особенно ветреный день, он должен показывать направление ветра. Многие считают его талисманом.
Во дворе толпилось много зевак. Бабы во всю глотку причитали о приближающейся беде, мужики освещали себя крестными знамениями. Мы с Виктором переглянулись и презрительно фыркнули. Как же каркать люди любят. Сами же себе беду кличут, а потом удивляются, почему Боги их так жестоко наказывают. Просили — получили, а теперь нечего выкобениваться!
Снежа прошла вперед и растолкала для меня проход в избу. Любимый остался ждать на улице, привлекая к себе большее внимание присутствующих. Уверена, он их сейчас заболтает, а в идеале — отправит восвояси. Нечего глаза мозолить и уши греть, когда такие дела серьезные вершатся.