Пройдя внутрь, увидела нескольких женщин средних лет. Они недоверчиво покосились на меня, вытирая руки о подолы и закрывая собственной грудью кричащую от боли девушку.
— Марфа, это моя гостья из города. Она здесь с братом проездом. Попросилась помочь Глашке разродиться. Девчонка знахарка.
Хмурые брови повитухи разгладились и все расступились.
— Раз такое дело, тогда пускай осмотрит. У Глашки жар, бить в судорогах начало. Схватки есть, но не тужится.
Не утруждая себя спрашивать ни о чем, прошла к роженице. Буквально в трех шагах от нее резко остановилась. Вот было мое удивление, когда на большом столе, на одеялах увидела ту самую Глашку, которая в прошлом году меня помоями в деревне обливала да стражников натравливала. Интересно, каким ветром ее занесло в эти отдаленные от родного дома, места. Ведьмина натура кричала: «Милена, не помогай! Она с тобой плохо поступила. Отомсти! Ей не жить без твоей помощи». Вместо того, чтобы послушать внутренний голос, я запихнула гордость куда подальше и подошла к девушке еще ближе.
Глашка совсем не изменилась, только щеки появились, да живот беременный. Голубые глаза с пушистыми ресницами быстро заморгали, брови с ужасом поползли вверх. Она захотела что-то возразить, но губы сильно задрожали. Я взяла ее за влажную руку и тихо прошептала:
— Можешь не бояться возмездия. Я пришла помочь.
Она по началу не поверила, но не увидев на моем лице злорадной гримасы или чего-то подобного, расслабилась и приняла более спокойный вид…до очередной схватки. Бедняжка закричала. Я осторожно приложила руку к животу и попыталась просмотреть, как расположен плод и рассчитать силу начавшихся потуг. Здраво оценив ситуацию, выругалась сквозь зубы и настойчиво заявила:
— Мне понадобится таз с теплой водой, одеяла для ребенка и тишина. В доме остаются только Глаша я и Снежа. Все остальные покидают помещение.
Свекровь девушки хотела возразить, но встретившись с моим не слишком добрым взглядом, решила не искушать судьбу. Получив все необходимое и оставшись втроем, я приступила к работе.
Снежа смотрела на меня с нескрываемым изумлением, словно из тихой паиньки, я превратилась в лихо-одноглазое. Изможденная Глаша только слабо улыбнулась краем губ и заверила ее:
— Не пугайся, Милена добрая ведьма. В моей деревне она никому вреда не принесла, только мы со страху ее выгнали. Теперь там не жизнь, а сплошной кошмар. Без целителя тяжко.
Это несомненно льстило. Только переживание, что утром нас погонят вилами отсюда подальше, никуда не пропадало.
— Знаю, дочка, — с лаской в голосе, спокойно произнесла она, а в глазах читалась многовековая мудрость, — Чувствую. Милена успела уже и мне помочь, — Снежа уверенно посмотрела на меня и пообещала, — Я никому не скажу. Только помоги ей.