— Дон Рамон!
Он проснулся после того, как в дверь постучали несколько раз, и понял, что Хуанито, его слуга, сопровождающий их в свадебном путешествии, стоит за дверью и упорно зовет его.
Быстро вскочив со смятой постели, Рамон поднял валявшиеся на полу пижамные штаны и, надев их, провел рукой по волосам. Он бросил взгляд на Нену, которая с разметавшимися по подушке волосами крепко спала, свернувшись в клубок, как котенок. Рамон улыбнулся и направился к двери. Тихо открыв ее, чтобы не разбудить Нену, он вышел в коридор.
— Что такое, Хуанито? — спросил он, подавляя зевок. — Что случилось? — добавил он по-испански.
— Дон Родриго, сеньор. Позвонила донья Аугуста, чтобы сказать вам, что его состояние ухудшилось. Они с доном Педро считают, что вы должны немедленно возвратиться в Лондон.
— Боже мой! — Сон мгновенно слетел с Рамона, и его мозг быстро заработал. Он посмотрел на дверь. Как отреагирует Нена? У него упало сердце от мысли, что ему придется войти в комнату, разбудить Нену и сообщить ей печальное известие. Хорошо, — кивнув, сказал он. — Позаботься, чтобы вертолет был здесь через час. Нам необходимо быстро прибыть в международный аэропорт в Афинах.
С этими словами Рамон повернулся и вошел в комнату, чтобы сказать женщине, с которой он впервые занимался ночью любовью, что медовый месяц, на который он начал возлагать такие надежды, подошел к концу. Некоторое время Рамон смотрел на нее, затем приблизился к кровати. Сев рядом с Неной, которая спала в той же позе, он ласково провел рукой по чудесным густым волосам ни темным и ни светлым, удивительный цвет которых подчеркивали мириады золотистых прядей.
Собравшись с духом, Рамон нежно поцеловал ее в закрытые глаза, потом в губы.
— Нена, — прошептал он, осторожно тряся ее за плечо. — Проснись, дорогая.
Нена медленно выплывала из глубин восхитительного сна. Сначала она не размыкала веки, наслаждаясь ощущениями, вызванными чудесным сном. Затем она потянулась, почувствовала свое тело, легкую боль, возникшую от этого движения, и мало-помалу она вспомнила события прошедшей ночи.
Вздрогнув, она открыла глаза и увидела склонившегося над ней Рамона.
— Доброе утро, жена, — тихо сказал он. — Ты хорошо спала? — В его глазах вспыхнул огонек, и Нена почувствовала, что краснеет.
— П-прекрасно, — пробормотала она, отводя глаза, когда Рамон наклонился и, обняв, притянул ее к себе.
— Не смущайся тем, что произошло между нами, — ласково сказал он, — так и должно быть.
Он не добавил, какое необыкновенное чувство испытал, когда наконец овладел ею. Ничего подобного ему не приходилось ощущать, а ведь в его жизни было много женщин — молодых, зрелых — и со всеми он пережил волнующие моменты. Они научили его, как довести до совершенства искусство любви, стать умелым и тонким любовником, умеющим доставлять удовольствие и способным одновременно удовлетворять собственные потребности. Но никогда он не испытывал такой всепоглощающей страсти, которую пробудила в нем его жена-девственница.