Как ни странно, «Арт-Фэнтези» действительно быстро вошла в моду. Хэппенинги проходили едва ли не каждый день, и их посещали отнюдь не случайные люди. Многие из тех, чьи лица мелькают на экранах ТВ и на страницах глянцевых журналов, числились теперь друзьями хозяйки. Специализировалась Ирина в основном на авангардистах и постмодернистах, привечая отечественные знаменитости и время от времени привозя зарубежных див. Умело используя где денежные рычаги, где свое женское обаяние, а чаще всего и то и другое вместе, она умудрялась заполучать в галерею «Арт-Фэнтези» обладателей самых громких имен. Знаменитости любят, когда им льстят, а Ирина льстила безудержно. Впрочем, она и сама была падкой на комплименты. Конечно, довольно часто случалось, что деловые отношения переходили в более близкие, но постоянных любовников Ирина не заводила — и хлопотно, и ни к чему. Собственно секс ее не привлекал, ей просто нравилось нравиться.
Муж и сын словно остались в той, прежней жизни, в которой Ирина была обычной домохозяйкой. Теперь она жадно наверстывала упущенное. Дома Ирина почти не бывала, отговариваясь тем, что дела требовали ее присутствия в галерее и днем, и вечерами. Словом, водоворот светско-тусовочной жизни захлестнул ее с головой.
Муж сначала пытался сопротивляться, но потом махнул на все рукой, решив: пусть все идет как идет. У него не было ни сил, ни времени, а честно сказать, и желания возвращать Ирину в лоно семьи. Чем больше она занимается собой, тем большую свободу предоставляет ему. Лишь бы внешне все выглядело благопристойно, и сын ни о чем не догадался.
Все было именно так, как он и предполагал: минут через пятнадцать-двадцать хлопнула дверь Ирининой спальни и раздалось шарканье ног по паркету в холле… Он выглянул в коридор. В ванной уже горел свет и слышался шум льющейся воды. Ирина под душем приводила себя в порядок.
Успокоившись на Иринин счет, он снова завалился на свой любимый кожаный диван, неизменное лежбище в последние пять лет. Все лучшие его проекты родились на этом диване — он любил думать лежа, уставя глаза в потолок. Рядом с замысловатой чешской люстрой была еле заметная трещинка, похожая на японское дерево сакуру. Разглядывание сакуры почему-то успокаивало и помогало сосредоточиться на делах.
Правда, на этом же диване было передумано немало черных мыслей — по ночам, когда он ворочался с боку на бок, мучимый бессонницей. Ночью о делах не думалось, может быть, потому, что спасительную трещинку-сакуру в темноте не различить. Ночь — время воспоминаний, и не всегда приятных. Отнюдь, отнюдь не всегда…