Между тем начали поступать и другие предложения, и следует заметить, что ни одно из них не соответствовало запрошенной нами цене, но в то же время все они были выше нижнего предела. Рассматривая эти предложения, мы начали оперировать меньшими суммами. Предложение одной семьи было на десять (конечно же, тысяч) меньше запрашиваемой нами цены. Следовало ли нам повысить предложенную цену на пять тысяч? Или на восемь и ждать, чтобы покупатели сбросили четыре, и после этого попытаться добавить еще две? А может, настаивать на первоначальной цене, но сообщить им, что три тысячи мы просим за новое ковровое покрытие? Мы решили запросить пять. Они ответили, что согласны на три, предложив нам, таким образом, на две меньше. Мы кивнули своему агенту, предполагая, что потенциальные покупатели делали в этот момент то же самое в отношении своего брокера, и примирительным тоном предложили разрешить разногласия, сбросив по тысяче с каждой стороны. Мы выдвинули это предложение с такой небрежностью, будто речь шла о покупке жевательной резинки.
Вечером агент сообщила нам, что покупатели отвергли предложенный нами компромисс. Они оставались непреклонными, а их посредник сообщил, что его клиенты прекратят все переговоры, если мы потребуем хотя бы на цент больше. Не сговариваясь, в один голос мы с женой ответили: “Нет и еще раз нет!” Да это же настоящие хапуги, они хотят нас нагреть на тысячу долларов?! Целую неделю мы настаивали на 141 тысяче, а наши покупатели – соответственно на 140, и никто не хотел уступать. Уверен, что они, как и мы сами, не понимали, как пришли к такому окончательному числу, но продолжали отстаивать его не менее отчаянно. Каждый из нас хорошо представлял, сколько на самом деле стоит этот дом. Из тупика нас вывели агенты, согласившись отказаться от 500 долларов комиссионных каждый. Позднее наша знакомая призналась, что такие безвыходные ситуации нередки. “На определенном этапе переговоров обеим сторонам удается определить для себя итоговую сумму, и как только это происходит, уже нет и не может быть никаких способов переубедить их”, – поделилась она своим опытом.
Оглядываясь назад, самым примечательным в этих событиях я считаю то, что не было ровным счетом ничего общего между суммой денег, поставленной на карту, и тем, насколько серьезным казалось принятое решение. По прошествии нескольких первых дней нам было все равно, шла ли речь об одной тысяче или 20 тысячах долларов. Казалось, я всегда, в любых случаях с одинаковым рвением прилагал необходимые усилия, а достижения и промахи вселяли в меня одинаково сильные чувства удовлетворения, сожаления или (следует заметить, не так уж редко) беспокойства. Это было особенно справедливо в тех случаях, когда речь заходила о денежных потерях. Когда я чувствовал себя обманутым, мне, по большому счету, было все равно, на какую сумму меня надули. Потери – это потери, и точка.