прикладной психологии [10].
Суть методики, которую иначе называют техникой Mamma и Джеффа, состоит в том, что один из допрашивающих занимает агрессивную “жесткую, доминирующую” позицию, тогда как его напарник изображает “добряка”. Представление начинается с того, что “злой” допрашивающий грубит обвиняемому, обрывает каждую его реплику, стучит кулаком по столу. Он обвиняет подсудимого во всех смертных грехах, говорится в пособии, и “дает неоднозначно понять, что он считает обвиняемого заслуживающим самого сурового наказания”.
В свою очередь “хороший” допрашивающий делает вид, что его шокируют манеры коллеги. В определенный момент он вмешивается, мол, это уже слишком. “Слушай, Джим. Расслабься”, – должен он сказать согласно сценарию, подробно расписанному в пособии. Эта реплика якобы выводит “нехорошего парня” из себя. “Он кричит в ответ: “Заткнись! Я знаю, что делаю. И не с такими ублюдками справлялся. Так что этот тоже расколется, сто пудов”. Здесь ему следует выразить свое отвращение, сплевывая или сморкаясь на пол, или с помощью другого грубого жеста”, – гласит руководство.
Наконец, у “злого” следователя “лопается терпение”. Совершенно выйдя из себя, он рявкает подозреваемому, что отлучится на пару минут, чтобы чего-нибудь выпить, а когда вернется, “лучше все-таки начать говорить”. Как только хлопает дверь, “хороший парень” выражает подозреваемому свое сочувствие. Он доверительно признается, что “невыносимо работать с таким напарником, но выбора нет. Было бы неплохо, если бы это “животное” заткнулось и дало человеку возможность спокойно высказаться, и т. д. и т. п.” Подобные речи, согласно задумке авторов руководства, должны вдохновить подозреваемого в знак благодарности выполнить любую просьбу “сочувствующего” следователя.
В книге описан также вариант проведения допроса, когда следователь работает в одиночку; “После нескольких жестоких и грубых допросов обвиняемого следует пригласить в другую комнату с удобной мебелью, где предложить выпить и закурить и т. п. Допрашивающий выражает свое сожаление, что отпирательство подозреваемого вынудило прибегнуть к подобной тактике. Теперь все будет по-другому. Допрашивающий нашел возможность поговорить с подозреваемым один на один”. Настает черед обвиняемого ответить взаимностью.
Любопытен тот факт, что практически те же методы применялись в корейских лагерях военнопленных. Бывший заключенный так описал процедуру допроса:
“Я вошел в комнату. Полицейский… предложил мне присесть и был очень приветлив… Это было жутко… я чувствовал себя как бы его другом. Мне приходилось делать над собой усилие, напоминая себе, что этот человек вовсе не желает мне добра… Этот допрос был самым сложным из всех. Мне практически все время казалось, что у меня есть веская причина и повод говорить с этим человеком откровенно, как вот с вами сейчас, например”.