«А если бы она не выключалась, работала все эти долгие годы?»
«Тогда бы я любил свою жену. Каждый день, все тридцать лет».
«Фантастика. Тогда бы жизнь пролетела, как один день».
«Один счастливый день — это много».
Виталий Васильевич повернул обратно. Шел темными улицами и чувствовал, как шаг его становится легким, а дыхание глубоким. Надо каждый вечер перед сном гулять, думал он. И, может быть, действительно в этом году поехать пораньше в отпуск. Надо только взять у Лены расписку, что она не станет с санаторскими старухами убивать вечера за преферансом, а будет ходить с ним по улицам, по берегу моря. Они будут говорить друг с другом, много говорить, перебивая друг друга. И однажды жена посмотрит на него, и в глазах ее вспыхнет глубокий свет. Он не скажет ей, откуда этот свет. Она и не поверит, если он скажет, что это пробудилась ее душа и ждет работы.
У своего подъезда Виталий Васильевич неожиданно и в самом деле встретился с Борисовой. Она стояла в свете уличного фонаря, и ее голубая синтетическая шубка поблескивала серебряными искрами. Виталий Васильевич, увидев ее, остолбенел и в этом своем состоянии спросил нарочито весело:
— Ну что химчистка? Нашли вы наконец ее местопребывание?
Борисова вгляделась в него, узнала и ответила:
— Нашла. Это довольно далеко. Вам дать адрес?
— Мерси, — поблагодарил Виталий Васильевич, — мерси, не стоит беспокоиться.
Он понимал, что говорит глупо, но ничего с собой поделать не мог, его заносило дальше.
— Очень странная жизнь, — говорил он Борисовой, — люди живут в одном доме, а общения нет. Как вы посмотрите на то, что я приглашу вас сейчас на торт? Мы с женой купили сегодня торт, съели по кусочку, но как-то, понимаете, было обыденно.
— Я приду, — согласилась Борисова, — через полчасика. Переоденусь и приду.
— Весьма будем обязаны, — Виталий Васильевич поклонился, — подъезд этот, а квартира — десятая.
Борисова пошла к себе, а Виталий Васильевич задрал голову вверх. Окна были темны. «Вернулась домой, выбросила торт в мусоропровод, лежит на застеленной кровати и плачет», — холодея, подумал он.
Жены дома не оказалось. Виталий Васильевич зажег свет и убедился, что жена так и не возвращалась. Торт лежал на блюде, розовые цветы и завитки излучали радость и покой. Такой обманчивый флаг иногда выбрасывает беда. Через несколько минут явится Борисова, они сядут за стол, и тут своим ключом откроет дверь жена. Она вернется. Если у человека есть дом, он возвращается домой.
Виталий Васильевич подбежал к телефону и набрал номер домоуправления.
— Будьте добры, скажите мне номер телефона балерины Борисовой из четвертого подъезда, — задыхаясь от волнения, попросил он.