Как же я пропустил столько знаков?
К примеру, сестра постоянно вторгалась в наши разговоры с Гилом. Конечно, Нандина всегда была слегка любопытна, но не настолько же. Едва мы с подрядчиком усаживались в гостиной, как ей тотчас требовалась какая-нибудь книга на стеллаже, потом она предлагала нам чем-нибудь освежиться и, вернувшись с подносом, долго-долго переставляла стаканы на журнальный столик, после чего будто бы машинально плюхалась в кресло, к которому как бы случайно переместилась.
А эта ее готовность при малейшем поводе съездить в мой дом? Надо освободить холодильник, проверить, как оштукатурены потолки, подтвердить мой выбор карамельного или какого там оттенка для пола. И всегда, заметьте, днем. Когда Гил определенно на объекте.
А все эти расспросы о его прошлом? Причем не из-за подозрительности! Из личного интереса. Сестра вела себя, точно школьница, выискивающая всякие мелочи о мальчике, в которого втрескалась, – расписание его спортивных занятий, номер его классной комнаты. И, точно как школьница, хваталась за любую возможность произнести его имя.
– Галаад, – выпевала она, и половник застывал над кастрюлей.
Кроме того, сестра больше не переодевалась в домашнее. Уже давно я не видел ее в халате.
Но отвечали ли ей взаимностью?
Меня аж кольнуло. Невыносимо, если придется ее утешать.
Однако рассудим: Гил совещался со мною часто, в чем вовсе не было нужды. Я много раз говорил, что доволен ходом работ, и предлагал встречаться лишь для решения всяких загвоздок. Похоже, они возникали постоянно. И с каждым разом Гил становился все разговорчивее, все чаще отвлекался на посторонние темы, и встречи наши уже напоминали дружеские посиделки. Я-то себе льстил, что это ко мне он так проникся! Однажды я унюхал запах «Олд Спайс», волной исходивший от подрядчика, и пошутил: «У кого-то большие планы на вечер!» Я просто был готов поболтать о его личной жизни, но Гил промолчал и покраснел. Наверное, я переборщил, возомнив, что мы уже приятели, а не просто работодатель и наемный работник.
И вот еще: почему он известил не меня, а сестру, что нынче вечером зайдет пораньше?
Я ничего не сказал ни ему, ни ей. Угостился соком, поговорил о погоде, затем выслушал отчет о дневных делах. Но внутри я был как натянутая струна и подмечал, что Нандина ошивается в гостиной, хотя вряд ли ее интересовал разговор о старой проводке в моем доме, и уж тем более никто не ждал ее мнения по этому вопросу. Я видел, как Гил чуть коснулся ее руки, возвращая пустой стакан. Как сестра привалилась к дверному косяку и кокетливо склонила голову, словно провожая гостя.