– Честное слово, я не виновата, – сказала Пегги. – Звонят в дверь, я открываю. Входит мужик и с ходу: жена, говорит, в климаксе.
– Кажется, мы отклонились от темы, – перебила Нандина. – Какие еще предложения по Рождеству?
Чарлз опять приподнял руку:
– Ну вот… – Он оглядел нас. – Боюсь злоупотребить вашим вниманием…
– Ничего, валяй, – сказала Нандина. – Похоже, сегодня вдохновение посетило только тебя.
Из-под кресла Чарлз достал книгу в богатом кожаном переплете: на коричневом фоне щедрое золотое тиснение, название в готическом шрифте. «Моя замечательная жизнь. Автор…»
– Кто автор-то? – спросила Нандина.
– Да кто захотит.
– Захочет, – поправила Айрин.
– Прошу прощенья. Вот же ляпнул-то… Значит, это задумано как рождественский подарок старому хрычу. Его отпрыски заключают с нами договор на издание папашиных мемуаров, вносят предоплату и получают болванку в кожаном переплете, на котором оттиснуто хрычево имя. Далее они преподносят подарок и объясняют папеньке, что ему осталось лишь записать свои воспоминания. После чего книга идет в печать. Легко и просто. – Чарлз вскинул книгу над головой и заманчиво переворошил страницы.
– А если старый хрыч удовольствуется рукописным вариантом? – спросил я.
– Нам же лучше. Печать уже оплачена, наше дело маленькое. Деньги, естественно, не возвращаются.
Я воздержался от упоминания «Дилетантского надувательства», а Пегги воскликнула:
– Ох, бедные его дети!
– Плотишь деньги и рыскуешь, – сказал Чарлз.
– А нельзя продавать только болванку без оплаты печати?
– Тогда чем это будет отличаться от альбомов «Бабуся вспоминает», которыми торгуют открыточные отделы?
– Роскошным переплетом.
Чарлз вздохнул.
– Во-первых, людям нравится, когда их слова напечатаны, – сказал он. – На этом в основном и держится наша контора. И потом, мы стараемся максимально удорожить свою продукцию.
– А если жизнь хрыча вовсе не была замечательной? – спросила Айрин.
– Уж тогда-то он сразу схватится за перо. Ему будет просто невтерпеж взяться за дело! Старикан усядется под елку и начнет строчить о собственных бедах, забыв про домочадцев.
– Ладно, спасибо, Чарлз, – сказала Нандина. – Тут есть о чем подумать. Идея с блочным книжным шкафом выглядит несколько… амбициозной, а вот над мемуарами определенно стоит поразмыслить. Какие еще предложения?
Все внимательно разглядывали стены, точно ученики, надеющиеся, что их не вызовут к доске.
Появления Дороти возымели удивительный эффект: все больше я смотрел на мир ее глазами. На совещании я сидел как чужак, поражаясь столь серьезному отношению ко всякой чепухе. Подумать только: набор инструкций, как проскользнуть по жизни. Солянка из военных мемуаров и сумасшедших философствований, на которые не взглянет ни одно нормальное издательство. И ради этого я живу?