На свадебном фото Дороти была, конечно, без своей всегдашней сумки, но ремешок дамской сумочки точно так же пересекал ее грудь, хотя вряд ли какой-нибудь вор позарился бы на разбухший параллелепипед грубой коричневой кожи, мало чем отличавшийся от ранца.
– Хочешь, я буду в белом платье? – спросила Дороти. – Я готова, никаких возражений. Наша регистраторша знает один магазин для новобрачных, мы с ней туда сходим. Вариант без бретелек, конечно, не годится, но можно такое с глубоким вырезом, только чтоб без кружев и не ослепительно белое, понимаешь меня? Еще я подумываю о букете белых цветов. Гипсофилы или розы… а у апельсина цветки белые? Я знаю точно, что не оранжевые, хотя это было бы логично. Разумеется, никакой фаты, длинного шлейфа и всякого такого. Что-нибудь классическое, элегантное и праздничное. Что скажешь?
– Да ни к чему все это, господи боже мой, – ответил я.
– Ах так…
– Слава богу, мы с тобой не из тех, для кого это важно.
– Ну да, конечно.
На фотографии она в синем вязаном платье, которое ей не очень идет, хотя в жизни, помнится, выглядело вполне симпатично. (Вы замечали, что фото всегда подает человека в этаком невыгодном свете?) Но я никогда не придавал значения подобным вещам. Тогда я просто радовался, что заполучил желанную женщину. И я думаю, она тоже радовалась, что заполучила меня – полную противоположность приставучему «соседу», который слишком много от нее требовал.
Тогда почему наш брак оказался таким несчастливым?
Ведь он и впрямь был несчастливым. Теперь я могу это сказать. Или, во всяком случае, нелегким. Негармоничным. Несогласованным. Похоже, мы так и не стали парой, как другие супруги. Сейчас я думаю, что нам, может, стоило бы пройти какие-нибудь курсы.
Однажды (приближалась наша годовщина, пятая, кажется) я пригласил Дороти на ужин.
– Я думаю, в «Старой бухте», – сказал я, – где прошло наше первое свидание.
– Ой, только не «Старая бухта». Там такая темень, что даже меню не прочтешь, ты забыл?
– Ну нет так нет. – По правде, я немного расстроился. Хоть ради сентиментальности могла бы согласиться. – Тогда где?
– Может, «Жан-Кристоф»?
– Избави бог!
– А почему?
– Жутко манерный ресторан. Между блюдами тебе подают какую-то крошечную фигню, а ты должен изображать удивление и признательность.
– Так не изображай. Скрести руки на груди и сердито зыркай.
– Очень смешно. Почему ты вообще вспомнила о «Жане-Кристофе»? Опять твоя регистраторша подсказала? Когда мы начали встречаться, этого ресторана еще не было.
– Ох, я не знала, что нужно соблюдать историческую достоверность.