Лишь с огромным трудом Таррэн сумел удержать себя в руках. С неимоверным усилием, прямо отрывая по-живому, выпрямился и, памятуя о любопытных взглядах сородичей, неохотно отстранился.
— Прости, — виновато вздохнула Белка, отводя глаза. — Со мной действительно все хорошо: Карраш быстро опомнился и потом вел себя прилично. Мы неплохо поладили. А слегка задержались потому, что решили вместе поохотиться.
— Я знаю.
— Подглядывал, как всегда?
— Совсем немного, — невольно улыбнулся эльф, и она осторожно посмотрела снова.
— Ты не сердишься?
— Нет.
— Я… это… извиниться хочу.
— За что, малыш? — он бережно погладил растрепавшиеся каштановые вихры. — Это мне надо извиняться. Прости, я совсем забыл, что ты никогда не ошибаешься. Надо было больше вам доверять.
— Никогда — это сильно сказано, — неожиданно помрачнела Белка и вдруг резко села, выпутываясь из плащаного плена. — С Адвиком, вон, какой промах вышел. Едва не попались.
— Это не твоя вина: Адвика принимал Сар'ра. К тому же, ты с ним давно рассчиталась.
— Ну и что? Последние три года он был на мне. Значит, и отвечать за него тоже должна я, — вздохнула она. — Так что я не без греха, не льсти.
Гончая проворно развернулась, усевшись перед самым носом Таррэна. Сбросила тяжелый плащ, который он тут же подхватил и перекинул на круп Ирташа. Затем недоуменно оглядела невесть откуда взявшуюся рубаху, тканые штаны и в полнейшем изумлении задрала кверху абсолютно голую стопу.
— Эй! Ты когда успел меня переодеть?!
— Как это «когда»? — с подозрительно серьезной физиономией отозвался вместо эльфа Шранк, не спеша, впрочем, подъезжать ближе. — Ты вчера так сладко уснул, что у него было о-о-очень много времени творить с твоей бездыханной тушкой все, что душе угодно. От переодевания до расчленения. Вот он и оторвался всласть. Кстати, ты как сам-то? Карраш не помял?
Белка ошарашено обернулась, но Таррэн только смущенно кашлянул и постарался не встречаться с ней взглядом, потому что прекрасно знал: если еще раз попадется — уже не выдержит.
— Таррэн?!
— Ну, не оставлять же было тебя в чешуе, — выразительно покосился он на сородичей. — Как бы мы потом оправдывались? К тому же, я бы не хотел терять наших спутников таким нелепым образом.
Она только головой покачала и, к его искреннему облегчению, снова уселась прямо, почти доставая затылком ему до подбородка. Эльф украдкой втянул ноздрями запах ее волос и с сожалением признал, что не может себе позволить даже обнять ее, как хотелось. Нельзя: Темные слишком близко. Они и так уже с подозрением посматривают, а в глазах стоит такое странное выражение… впрочем, их можно понять: как еще объяснить его нескрываемую нежность к дерзкому пацану, которым выглядит сейчас Белка? Извращение? Дурное людское влияние? Безумие? А если еще поцеловать ее, то он навсегда прослывет среди Перворожденных мерзким мужеложцем и совратителем малолетних, а это — весьма сомнительная слава даже для Отреченного.