Тир зло поджал губы.
— И этот Род я должен принять? К такому народу должен относиться с уважением? Что вы сделали для Лиары? Кто рискнет честно назвать вас чем-то иным, нежели «остроухими снобами» или «ушастой нелюдью»? Чем вы можете гордиться, кроме как вечной спесью и фальшивым бессмертием, которое умелым воинам тоже ничего не стоит отнять? Чем, скажи мне? Что от вас останется, если Священная Роща вдруг умрет, и вы утратите даже это? Кто о вас вспомнит, если за победу в Расовых Войнах вы не заплатили ни гроша? А сами Войны были организованы одним из вас? Ради власти и жажды крови? Так за что мне стремиться в такой Род? Не знаешь?
Тартис стремительно побледнел, но тяжелый взгляд разгневанного мага прожигал насквозь, не давая времени на обиду или оправдание. Он сминал волю, заставлял пятиться и прятать глаза, потому что горькая правда колола больно и глубоко. Как раз туда, где должна быть… и когда-то была живая душа.
— Что ты хочешь от меня? — прошептал смешавшийся эльф. — Чтобы я усомнился в праве Владыки занимать Чертоги? Чтобы пошел против его воли? Встал против его магии, сказал об ошибках прошлого и погиб? Даже если ты прав… даже если все так, как ты сказал… что изменит моя смерть?
— А что изменит моя жизнь?
— Многое. Ты — наследник Изиара…
— Только по крови, Тартис, — устало отвернулся Тир. — Только по крови. Но если бы я мог, я бы избавился от нее. Как охотно избавился бы от всего остального, что напоминает о прошлом. Даже от своего лица.
Тартис неожиданно замер и неверяще вскинул голову, с каким-то новым выражением уставившись на умопомрачительно красивое лицо юного эльфа, несущее на себе печать древнего проклятия.
— Когда-то об этом говорил и лорд Торриэль… перед тем, как принять Отречение и покинуть нас.
— Возможно, — бесстрастно кивнул Тир. — По крайней мере, в этом мы с ним сходимся. Думаю, будь я тогда на его месте, поступил бы так же: лучше умереть для утратившего честь Рода, чем принадлежать ему всей душой и делать вид, что это — правильно. Надеюсь, когда мы увидимся, он меня поймет.
— Да, — дрогнувшим голосом подтвердил посол. — Он бы понял.
— Это все, о чем ты хотел спросить? — так же ровно уточнил юноша, подчеркнуто глядя прямо перед собой.
— Не совсем, но… боюсь, мы уже пришли. Владыка давно ждет, — смиренно наклонил голову Тартис перед ровным строем белоснежных гигантов, отделивших Священную Рощу от остального Леса. — Дальше мне нельзя.
— Тогда до вечера, — сухо бросил Тир, вступая под глубокую тень остролистых гигантов. Но прежде, чем пропасть в ней окончательно, вдруг с кривой усмешкой обернулся. — Надеюсь, этот разговор не повлияет на твою решимость выбить меня из круга хотя бы разок, Тартис? Не сбежишь, отговариваясь срочными делами? Не надуешься, как мышь на крупу? Или посчитаешь, что тебя смертельно оскорбили, а мне придется искать себе нового партнера для боя, пинками загоняя его на нашу поляну, как вас троих намедни?