: фирменной «этикеткой» служит форма сосудов. Гораздо позже они пытались разводить виноград. Они имели прочную репутацию завзятых пьяниц. Геродот упоминает об одном человеке, перенявшем у скифов привычку напиваться, и сообщает, что в Греции, когда хотели сказать, что намерены упиться до крайности, говорили: «Будем пить по-скифски!»
Как будто ничто не указывает, чтобы они были богаты, хотя иногда они обладали огромными богатствами, — словно бы золото их не интересовало и они приберегали его только для покойников. «Они не умеют делать [денежных] запасов и не знают торговли, кроме обмена товара на товар», — пишет Страбон (VII, 45). Они были по преимуществу кочевниками, и стада давали им почти всё необходимое для жизни: молоко, мясо, шерсть, кожу, кости. Они, конечно, были прекрасными воинами и могли бы наживаться за счёт грабежа, но, как мы уже говорили, нам почти неизвестно, чтобы они совершали опустошительные набеги. Они были прекрасными охотниками, метавшими дротики и стрелявшими из лука как никто — я имею в виду, конечно, «никто за пределами степного мира», ведь не их стрела войдёт в поговорку у потомков, а парфянская, — и охота помогала им разнообразить питание, добывать меха и шкуры, но никогда не обогащала самих охотников. Откуда же возникало их состояние? Несомненно, благодаря золотым копям, благодаря мастерским по обработке металла, но, что бы ни говорили наши классические авторы, — конечно же, и благодаря межконтинентальной торговле, которая шла на их землях и которую они иногда вели сами, продавая продукты животного происхождения и зерно. Конечно, они продавали, но и покупали тоже. Греки создавали фактории на скифских побережьях, только чтобы торговать со скифами. Известно, что последние приобретали у них товары, до которых были падкими: одежду, предметы искусства, оливковое масло, вино. О Танаисе, городе в устье Дона, Страбон (XI, 2, 3) пишет: «Это был общий торговый центр азиатских и европейских кочевников, с одной стороны, и прибывающих на кораблях в озеро [Азовское море] с Боспора [Киммерийского], с другой; первые привозят рабов, кожи и другие предметы, которые можно найти у кочевников, последние доставляют в обмен одежду, вино и все прочие принадлежности культурного обихода».
Они возделывали свои земли или заставляли это делать других. «Скифы не пашут», — говорит Геродот, однако, как и другие авторы, наряду с царскими скифами и скифами-кочевниками упоминает скифов-земледельцев. Их миф о происхождении, где явственно видны индоевропейские верования и индоевропейская социальная организация, выявляет трёхчастное деление общества, и это деление символизируют три предмета или скорей три группы предметов, причём два первых составляют единое целое, которые упали с неба и за которые шёл спор: плуг и ярмо, предназначенные для земледельцев, секира для воинов и чаша для жрецов и царей. Ведь богатые равнины Причерноморья и долины Кубани пригодны для выращивания зерна, злаков, которые пользовались большим спросом в греческих городах — они пользовались таким спросом и скифы их поставляли в таком количестве, что земледелие Пелопоннеса не смогло выдержать конкуренции, из-за чего Спарту и Афины потряс тяжёлый экономический кризис. Там, где скифы не пахали сами, они заставляли работать своих рабов, которых они, по словам Геродота, ослепляли. Земледелие они считали настолько важным занятием, что класс рабов у них понемногу разросся и государство, по крайней мере к IV в. до н. э., стало типично рабовладельческим.