– Ник, все нормально?
Я выдохнула. Получился всхлип.
– Нет, все плохо.
– Что мне сделать? Чем тебе помочь?
Тайлер сказал Дэниелу про беременность; сначала ударил, потом открылся. Мне достался полный раскаяния взгляд – тут-то я и поняла: Дэниел в курсе.
– Уже ничем.
– Вылезай из ванны. Как я тебе помогу, когда ты в ванне сидишь?
– Мне твоя помощь не нужна.
– Прости меня. Прости, Ник.
Тень попятилась к выходу. Дверь закрылась.
Вода постепенно остыла, и я поднялась, потянула полотенце с полки.
Одежда по-прежнему валялась на полу, но на первом этаже погромыхивала стиральная машина. Я надела флисовую зимнюю пижаму, забралась в постель. Из комнаты Дэниела слышался телефонный разговор.
– Нет, Тайлер, ты не понимаешь. Придется тебе самому приехать.
В открытую дверь я крикнула брату:
– Он не может.
Дэниел нажал «отбой», с телефоном в руке встал на пороге – беспомощный и потерянный. Точно такой же и я себя чувствовала.
– Что мне для тебя сделать? Что мне сделать, Ник?
Я снова ударилась в слезы. Наверное, я еще не раз плакала, толком не помню. Все события той ночи переплелись, перепутались. Я хотела тогда вернуться на десять лет назад, в благословенное время, не отравленное необходимостью выбора.
Помню, как прохныкала:
– Хочу к маме.
Нелепее просьбы и не придумаешь. Дэниел напрягся лицом, поиграл желваками, раздул ноздри. Я заметила темные круги у него под глазами.
– Придется довольствоваться старшим братом, – сказал он, садясь ко мне на кровать.
* * *
А Тайлер все равно пришел. Пешком. Через реку перебрался по древесному стволу. Я услышала его голос с первого этажа.
Я все ему рассказала сама. Не лежа в постели, нет. Стоя. На лестнице. И безо всяких слез.
Что потеряла кольцо. Что вообще все потеряла. Я не знала, остается ли его предложение в силе. Не передумал ли он. Так было легче – делать вид, будто ничего не произошло.
* * *
В пресловутой «коробке» все было мое: тест на беременность, кольцо и даже версии, которые я выдвигала в ответ на вопросы о Коринне. Что интересно – они, эти версии, вполне подошли. Девушка растаяла в темноте на крутом повороте, поздним вечером накануне закрытия ежегодной ярмарки. Исчезла. Выкрасила волосы, избавилась от южного выговора, сменила адрес и номер телефона.
Ни разу не оглянулась.
«Поступай, как считаешь нужным, Ник».
«Возьми себя в руки».
«Начни заново».