Я собиралась в бешеной спешке: до конца учебного года – две недели, нужно было подчистить все хвосты и найти кому бы сдать квартиру на лето в субаренду. Ни минуты, чтобы остановиться, понять: я действительно это делаю. Я возвращаюсь. Туда. Про письмо Дэниел не знал. Он знал только, что я приеду и помогу, что у меня два месяца, а потом нужно будет вернуться к действительности.
Теперь квартира была практически пуста. Индустриальная коробка, холодная и безликая, поджидающая аспиранта средней степени ответственности; он проживет здесь до сентября. Пусть пользуется моей посудой; ее проще одолжить, чем упаковать. Футон я тоже оставила, потому что субарендатор об этом просил и потому что накинул лишние пятьдесят долларов.
Прочие вещи – по крайней мере, те, что не лезли в машину, – отправила на склад. Вот она, моя жизнь, – запечатанный параллелограмм, набитый крашеной мебелью и зимней одеждой.
В дверь постучали. Пустота квартиры усилила звук, заставила меня дернуться. Для аспиранта слишком рано; аспирант явится через несколько часов, когда я буду в пути. Да и вообще – рано. Для кого бы то ни было.
Я пересекла узкую комнату, открыла дверь.
– Сюрприз, – сказал Эверетт. – Надеялся застать тебя, и вот – застал.
Он был одет для работы – элегантный костюм, стайлинг на волосах; одну руку держал за спиной. Благоухал кофе и зубной пастой, крахмалом и натуральной кожей, профессионализмом и результативностью. В руке за спиной у него оказался дымящийся пластиковый стакан с крышкой.
– Это тебе. На дорожку.
Я потянула носом.
– Ага, путь к моему сердцу.
Примостилась у разделочного стола, сделала большой глоток. Эверетт взглянул на часы, подмигнул.
– Хотел бы проводить тебя, но должен бежать. Ранняя встреча на другом конце города.
Я шагнула к нему для прощального поцелуя. Потянула его за локоть, когда он отстранился.
– Спасибо, Эверетт.
Он прижался лбом к моему лбу.
– Время быстро пролетит. Сама увидишь.
Я смотрела, как он длинным коридором шел к лифту – шаг четкий, размеренный, темные волосы касаются воротника. Он обернулся в тот самый миг, когда открылись двери.
– Осторожнее на дороге, Николетта.
Дверь закрылась. Реальность всего предстоящего отяжелила мои руки, наэлектризовала кончики пальцев.
Красные цифры часов, встроенных в микроволновку, менялись слишком быстро; я поежилась.
Из Филадельфии до Кули-Ридж девять часов езды, не считая торчания в пробках и остановок на перекус, туалет и заправку. А поскольку выехать у меня получится на двадцать минут позже, чем я обещала Дэниелу, перед глазами уже возникла картинка: брат сидит на крыльце, при моем появлении на немощеной дорожке начинает многозначительно притопывать.