«Когда они перестают вписываться в мою жизнь».
– Я уже десять лет не с тобой. Мой отец – больше не твоя забота.
Целое мгновение мне казалось, что Тайлер начнет возражать. Перечислит мои заблуждения, разложит все по полочкам. А он рассмеялся. С закрытыми глазами, и рот у него сложился не в улыбку, а в гримасу.
– Ладно. Проехали.
Поднялся на одну ступеньку, достал ключи.
– Десять лет, говоришь? Честное слово, мне казалось, гораздо меньше.
Тайлер снял с брелока один ключ – мой ключ – и бросил мне, но я не стала его ловить. Ключ с лязгом упал в лестничный проем, вызвав эхо.
– Слушай, Ник, у меня дел полно. Будь добра, посторонись.
И тут я ощутила это – как удар под дых, как напоминание: есть кое-что, что упускать нельзя. А я упустила. В очередной раз.
Жестом я попыталась остановить Тайлера. Вскинула руку – он ее не увидел, он глаз не раскрыл.
– Уведи его, Ник. Я хочу посидеть как человек, выпить уже, наконец, а он там торчит.
– Тайлер…
– Не надо, Ник. – Он махнул в сторону бара. – Не могу я… – Рука бессильно упала. – Слушай, давай по-человечески. Ты просила, чтобы я оставил тебя в покое; теперь я о том же самом прошу. Что тут непонятного?
И вот мне снова восемнадцать, я рву со своим парнем. Звон ключа по цементу, эхо из замызганного лестничного колодца – как финальные аккорды. У нас с Тайлером не было официального разрыва – не знаю, по чьей вине. Я сбежала; Тайлер прикинулся, что я ничего подобного не сделала. О прекращении романа мы не заявляли. Сейчас это кажется странным, но самые продолжительные и значимые отношения в моей жизни действительно складывались из разрозненных эпизодов. Наверное, раз мы не удосужились расстаться по всем правилам, значит, эти десять лет были вместе. Просто я уехала. Люди перестали вписываться в мою жизнь, и я оставила их за бортом.
Ужасное чувство, даже вспомнить о нем я не могла без тошноты. Почему я слиняла ночью, почему не попрощалась? Десятилетний срок ничего не изменил, тошноту не вылечил, выражение лица Тайлера оставил прежним.
Я отвернулась: незачем ему знать, что со мной происходит.
Нашарила в сумочке свой ключ, вернулась в зал, стукнула ладонью по барной стойке.
Джексон глянул искоса.
– Свидание успешно прошло?
– Хоть ты не издевайся, – попросила я. – Пожалуйста.
Он поставил передо мной порцию водки.
– За мой счет. Тебе пора уходить.
Я взяла стакан, Джексон схватил меня за руку.
– Серьезно, Ник. Уходи.
На сей раз я ополовинила стакан и лишь потом понесла его Эверетту.
* * *
– Давай же, идем!
Эверетта пришлось тащить к машине, он сильно перебрал. Пока я шарила в поисках ключей, он оперся о крышу машины; я оказалась в кольце, почти в его объятиях.