— Недоразумение какое-то? — Своим вопросом я попыталась смягчить грубость предыдущего.
— По человеческим документам она все еще Кимстар, — не обидевшись на обвинение, терпеливо объяснил жрец, — но на ауре я вижу знак другого рода. Девушку приняли в него совсем недавно.
У меня перехватило дыхание, пропал голос. Как ни старалась произнести, что ничего об этом не знала, язык не поворачивался. Как вытащенная из реки рыба, я открывала и закрывала рот, но не могла сказать и слова.
Отец молча смотрел на меня, и в его сузившихся глазах я читала разочарование и обиду. А еще гнев, который завладевал им — быстро и неотвратимо.
Я снова оказалась причиной эмоционального взрыва моего родителя, хоть в этот раз ничего не сделала. И уж точно, я не представляла, когда стала членом другого рода! А главное, какого?!
— Клянусь, я ничего об этом не знаю, — наконец сумела выдавить из себя я.
И замолчала. На щеках отца заходили желваки.
И я позорно побежала из храма. Если ругаться, то не в доме богини. Это кощунство!
— Элеяра, постой! — Отец бросился вдогонку.
Почти не видя ничего из-за слез, я выбежала на стилобат и там уже пошла быстрым шагом. Длинную лестницу присыпало снегом, если не поостеречься, легко навернуться. Метель кружила белые хлопья в диком танце.
— Элеяра!
Можно спрятаться за одной из храмовых колонн, но это неправильно. Я ни в чем не виновата! Я сама ничего не понимаю!
На миг я зажмурилась, собираясь с силами, а затем повернулась к разъяренному отцу.
— Ты поэтому пришла? Решила поиздеваться? Соврала насчет метки кандидатки?
Несправедливые обвинения ранили. Мне было горько и плохо. В плену эмоций я не сразу почувствовала, что замерзла и тело бьет дрожь. Мороз хищно пробрался под легкий плащ, сковывая руки и ноги.
— Отец, нет! Все не так! Я хотела и хочу помочь Кристе! — Вместе со словами вырывались облачка пара. — Но не знаю, почему на моей ауре знак другого рода!
Он нетерпеливо вскинул руку, обрывая мои объяснения. Снежинки падали на его непокрытую голову, серебря ее еще больше.
— Ты дотянула почти до последнего и пришла поиздеваться над сестрой? Над ее отчаянием? Не знал, что моя дочь жестокосердная авантюристка!
— Я не знаю, что происходит! И метку конкурсантки я получила!
Но отец не хотел слушать и смотреть. Схватившись за голову, он почти прорычал:
— Элеяра, как ты могла? Как ты могла предать нас?!
А затем его руки резко опустились и сжались в кулаки. Понимание, почти облегчение отразилось на лице, при этом он смотрел мне за спину.
— Все ясно, мне теперь все ясно!
Обернуться я не успела — плечи мне укрыло что-то теплое.