— Мы должны здесь жить? — тихо спросил Арри, глядя на меня.
— Ты можешь идти куда хочешь, толку от тебя чуть. — Фыркнул Красавчик. — Ты тут из-за того, что друг твой нам денежку заработает своей физиономией.
— Вот и пойду! — крикнул Арри и выскочил из дома, едва не сорвав хлипкую дверь с петель.
— Ты смотри, какой чувствительный, — хмыкнул Хитрый, схватив меня за локоть.
— Пусти, — выдергиваю руку. Надо догнать Арри. Потеряется.
— Ну и дурак, если за ним пойдешь! Знаем таких! Вон, Красавчик тоже так делал по началу. Из аристократов небось? — снова преградил мне дорогу рыжий.
— Ты это, — толкнул его в плечо Красавчик, — лишнего не говори.
— А что? — снова улыбнулся он. — Они поначалу все такие. Только поверь мне, чем больше с ним носишься, тем больше он истерит. А так, посидит сейчас в ближайшей подворотне, порыдает, успокоится и вернется. А все потому, что всем нам деваться некуда. Лучше тут, чем в канаве от голода сдохнуть.
Его слова остановили меня в самых дверях. Внутри боролась жалость со здравым смыслом. Я понимаю, что он прав, но внутри все сжимается от мыслей об Арри, который сейчас сидит где-то там, среди этих разваленных лачуг, кутается в тонкий плащ.
— Давай обратно, Никто, — положил мне руку на плечо рыжий. — Вернется он. А тебе завтра на площадь идти с самого утра. Денег нет совсем. Уже даже в долг еду не дают. Осень самое плохое время. Нет людей на улице, нет еды в доме.
— Я все же схожу, — мотаю головой. Слух словно бритвой царапнуло это новое имя. Никто. Теперь так меня зовут.
Арри действительно сидел неподалеку на обломках стены одного из развалившихся домов. Кутался в плащ, обхватив себя руками. Тихо подхожу к нему, сажусь рядом. Не знаю что сказать.
— Заболеешь, — не выдерживаю этого молчания. Дождь так сильно шумит, что собственный голос почти не слышу.
— Ну и пусть, — упрямо мотает он головой.
— И умрешь, — продолжаю я. Глупости всякие в голову лезут.
— Ну и пусть, — повторяет он, переходя на крик. — Все будут только рады! — Капюшон сполз с его головы. Посиневшие от холода губы дрожат, глаза сверкают злостью. — И ты будешь рад! Зачем мы здесь? Зачем нам оставаться с этими людьми? Почему мы не идем в гостиницу?
— У нас нет денег. — Напоминаю я. — Возможно, они есть у тебя?
— Нет, — удивленно смотрит на меня.
— И где же та гостиница, где выдают номера и кормят бесплатно? — впервые начинаю злиться. Неужели он не понимает? Оказалось, что нет.
— Ну, — он опустил голову, — мы могли бы что-то придумать…
— Что? — слежу за ним. Растерялся, смотрит на меня, ожидая видимо, что я сейчас выдам сотню замечательных идей. — Это, — киваю на дом, — наша единственная идея, которая накормит и согреет. Других нет, и не будет. Только если у тебя нет с собой мешка денег.