— Я служу империи брат, так же, как и ты, — смотрю, как он пытается взять себя в руки, вернуть лицо, которое достойно его ранга.
— Служишь империи? Этому сопляку, что боится собственной тени? — громкий смех заметался по комнате, зазвенели стекла в широком окне.
— Если у империи не будет законного правителя, то юг поднимет войска. Они давно хотят наши провинции, пробуют защиту на зуб. Но боятся. Связаны договором с нами и западными странами. Нет правителя — нет договора. Аррианлис нужен нам. Неужели ты не понимаешь? — прислоняюсь к стене, прикрыв глаза. Устал. Я смертельно устал за последнее время.
— И что? — он поднялся, обошел массивный стол, опустился в кресло, сцепил пальцы в замок.
— Война. — Смотрю в его глаза, где нет ни капли понимания.
— Не будет никакой войны, — морщится, раздраженно отбрасывает в сторону свитки со стола. — Я почти договорился с послом Хариса. Новый договор, новая империя, новая династия. Наша с тобой династия, брат.
— Ты веришь харисцам? — жадность забралась и в его сердце. — Они не остановятся, будут просить все больше. С попыткой смены династии пойдут и бунты, восстания тех, кто все еще предан императору, появится множество наследников побочных ветвей старшего рода. Империя погрязнет в гражданской войне. А Харис своего не упустит, поверь мне. Мы не сможем разорваться на части. Отражать их нападки с юга и бороться с внутренними волнениями. Не будет империи, брат. Не будет нашей новой династии. Ничего не будет.
— Хватит! — резкий окрик, удар кулаком по застонавшей столешнице. — Пошел вон, пока я еще помню, что ты — мой брат. Исчезни с глаз.
Сжимаю зубы до боли, до скрипа, того и гляди крошиться начнут. Склоняю голову, отступаю к дверям. Руки тянутся к рукояти меча, ее холод всегда успокаивал, внушал уверенность в своих силах. Сталь не поможет вернуть человеку рассудок. Я бессилен. Сложно разговаривать с тем, кто ослеп от блеска золота.
Никто.
Три круга светлых пятен сквозь щели досок стен. Три темных ночи, что показались бесконечностью. Она не приходит. Вздрагиваю каждый раз, когда кто-то проходит мимо, шуршит мерзлой травой. Кидаюсь к маленькому отверстию в углу, вглядываюсь в темноту. Но шаги проходят мимо, пропадают где-то среди других повозок. Снова тишина и одиночество.
Каждый день прошу тусклое солнце побыстрее ползти вниз, скрыться за рваной границей темных верхушек деревьев. Но оно будто специально висит на одном месте, укрывается изредка серыми облаками. Смотрю на небо, вспоминаю ее яркие глаза. Тревога все больше. Вспоминаю приступ удушающего кашля, и становится больно.