Так, в течение ряда лет Николай I проявлял неослабный интерес к военным поселениям, расширял их на тех же принципах, что и в прошлое царствование, несмотря на дружные представления многих лиц из придворных кругов и высших военных чинов об опасности, грозящей самодержавию со стороны доведенных до отчаяния каторжной жизнью поселян.
БОРЬБА КРЕСТЬЯН С ВВЕДЕНИЕМ ВОЕННЫХ ПОСЕЛЕНИЙ
С самого начала введения военных поселений и на севере и на юге обнаружилось противодействие крестьян их «облагодетельствованию». В новгородских военных поселениях, в Высоцкой волости, крестьяне начали с того, что сожгли свою деревню. Таким путем они хотели избавиться от постоя баталиона Аракчеевского полка, назначенного на постоянное расквартирование в их домах. Но скоро они убедились, что жертва их была напрасной: военные власти мобилизовали поселян для постройки на месте пожарища новых поселенных домов-связей. Насильственный отрыв крестьян от собственного хозяйства в горячее время полевых работ, смутные слухи о том, что они сами себе строят «кабалу», выдвинули из их рядов наиболее активных «говорунов», как называл их производитель работ Бухмейер. «Говоруны» не только сами старались уклониться от строительных работ, но всячески подбивали крестьян не представлять подводы для возки леса под связи. Дело дошло до того, что ротный командир поручик Назаров, принуждавший крестьян вывозить из леса бревна, был ими избит палками. Крестьяне были арестованы и преданы суду. Суд состоялся тут же под председательством назначенного Аракчеевым Бухмейера, и несколько человек, после наказания кнутом, были отправлены в Оренбургские линейные баталионы.
Еще более серьезные волнения возникли в начале следующего года в другой волости — Холынской, при переводе крестьян в военные поселяне. Но еще до этого открытого сопротивления вводит мой мере крестьяне этой волости сделали несколько попыток мирным, но неверным путем «найти правду». Они снарядили четырех депутатов в Петербург жаловаться императрице на графа Аракчеева. Но Аракчеев приказал арестовать этих депутатов на Сенной площади, велел привести к себе, раздел донага в своем кабинете, обыскал, отобрал просьбу, писанную на него «в сильных выражениях». Ходоки были посажены в погреб при арсенале. Затем Аракчеев приказал отыскать зачинщиков; они были найдены, отправлены в Петербург и посажены в одну яму с товарищами.
Попытки крестьян избавиться от навязанного «благополучия» повторились осенью того же года. Крестьяне остановили вдовствующую императрицу при проезде ее в Москву, прося защиты и милости. Кроме того несколько сот крестьян, вышедши из леса, остановили великого князя Николая Павловича, ехавшего вместе с прусским принцем Вильгельмом. Крестьяне говорили, что все у них отобрано, что сами они выброшены из своих домов и уже несколько недель как не видели их. Императрица проехала не останавливаясь, сопровождаемая плачем и жалобами крестьян, а Николай Павлович, остановившись на несколько минут, разругал крестьян, и просьбы их не принял. Тогда крестьяне вновь снарядили депутации уже к наследнику в Варшаву, но Константин Павлович также не принял их просьбы и «заставил их тотчас молчать, сказав, что им должно свято и безмолвно исполнять что приказывают», и в заключение препроводил их с нарочным курьером и казаками к Аракчееву.