О месье Диаболосе говорили, что он один из самых богатых людей в Агадире. Мы не знали, почему он такой богатый, но мы знали, что это правда.
В так называемую Ночь Могущества, самый большой праздник во время месяца Рамадана, мы с Джамилей обычно стучали в ворота виллы месье Диаболоса. В этот день каждый правоверный мусульманин обязан раздать два с половиной процента своего состояния как милостыню, так называемый закат, бедным людям. А в суре 24 «Ан-нур», «Свет» сказано: «И пусть не перестают обладающие щедростью из вас и достатком давать родственникам и бедным и выселившимся по пути Аллаха, и пусть они прощают и извиняют».
А дальше сура призывает совершать жестокие поступки. Она рекомендует сдирать кожу с людей, виновных в супружеской измене, и прославляет множество других кровавых способов возмездия. То, что «Ан-нур» с этой точки зрения имеет непосредственное отношение к месье Диаболосу, я узнала намного позже.
Однако, как бы там ни было, в ту Ночь Могущества месье Диаболос дал нам пятьсот дирхамов (приблизительно пятьдесят евро), и мы смогли на эти деньги почти две недели кормить нашу семью из шестнадцати человек.
— Да будет Аллах милостив к вашим родителям, — сказали мы с благодарностью и помчались домой в темноте, сжимая деньги в руках.
Но однажды мы обнаружили, что благочестивый месье Диаболос поддерживал нашу семью также иным способом. Однако для этого моим двоюродным сестрам приходилось вставать очень рано. Дело в том, что месье Диаболос после утренней молитвы на рассвете обычно проезжал на своем серебристом автомобиле по нашему кварталу и назначал свидания маленьким девочкам.
На соседнем сиденье у него лежала большая пачка купюр. Моих двоюродных сестер очень привлекала эта куча денег. Хотя они были большими любительницами поспать подольше, однако с началом полового созревания ни с того ни с сего вдруг стали вставать очень рано.
Они подкарауливали месье Диаболоса на улицах, по которым он утром возвращался из мечети. Машина останавливалась, и мои кузины залезали в нее.
— Сегодня в 16 часов? — спрашивал месье Диаболос.
— Да, но мы перед этим хотели бы помыться в бане и очиститься там, — отвечали мои кузины.
Месье Диаболос молча протягивал пятьсот дирхамов девочкам. Он не любил много говорить.
— Я буду ждать здесь в 16 часов. А сейчас пошли вон! Исчезайте!
Однажды мой дядя увидел своих дочерей, возвращавшихся домой с первыми лучами солнца. Он как раз шел в свою мастерскую.
— Вы что тут делаете? — спросил он.
— Мы были на утренней пробежке.
— Где?
— На пляже.
— На пляже? — недоверчиво переспросил дядя Хасан. — Покажите вашу обувь.