Счастливчик и Верзила проследили за отправкой своего багажа, пожали руки Ривалу и Джонсону и на скиммере отправились в отель «Бельвью-Афродита».
Верзила смотрел в выпуклое окно скиммера, который легко двигался среди городских лучей над крышами зданий.
Он сказал:
– Значит, это Венера. Не думаю, что стоило добираться сюда. Да еще с такими приключениями. Никогда не забуду, как на нас устремился океан.
Дэвид ответил:
– Боюсь, это только начало.
Верзила беспокойно посмотрел на своего рослого товарища.
– Ты на самом деле так думаешь?
Старр пожал плечами.
– Зависит от многого. Посмотрим, что расскажет нам Эванс.
«Зеленый зал»[1] отеля «Бельвью-Афродита» был и в самом деле зеленым. Количество и способ освещения создавали впечатление, что столики и сидящие за ними посетители погружены в глубины океана. Потолок представлял собой внутреннюю поверхность чаши, под ним медленно вращался большой шарообразный аквариум, поддерживаемый искусно размещенными подъемными лучами. В воде росли венерианские водоросли, а между ними мелькали «морские ленты» – одна из красивейших форм животной жизни на этой планете.
Верзила вошел первым, решив ни на что, кроме обеда, не обращать внимания. Он был раздражен отсутствием кнопочного меню, обеспокоен присутствием настоящих живых официантов и негодовал из-за того, что в «Зеленом зале» подавали только то, что выбирала администрация отеля, и не делали никаких исключений. Его слегка смягчило то, что закуска оказалась вкусной, а суп вообще превосходным.
Зазвучала музыка, куполообразный потолок слегка засветился и медленно начал вращаться.
Верзила раскрыл рот, про обед он забыл.
– Ты только посмотри! – сказал он.
Счастливчик смотрел. Морские ленты были разного размера, от крошечных полосок двух дюймов длиной до широких мускулистых поясов, которые тянулись на ярд и больше. И все тонкие, как листок бумаги. Они двигались извиваясь, и волна проходила вдоль всего их тела.
И все светились; у каждой был свой цвет. Невероятное зрелище! По бокам каждой морской ленты тянулись сверкающие спирали: алые, розовые, оранжевые; меньше виднелось синих, голубых и фиолетовых; у самых крупных экземпляров встречалось белое сияние. И все это погружено в зеленый свет, лившийся с потолка. Плавая, ленты переплетались, и цвета перемешивались. Для зачарованного взгляда они казались живой движущейся радугой, которая сверкала в воде, каждый раз оживая все новыми и новыми комбинациями цветов.
Верзила неохотно вернулся к десерту. Официант назвал его «желеобразными плодами», и коротышка подозрительно посматривал на тарелку. Желеобразные плоды оказались мягкими оранжевыми овалами, слипавшимися друг с другом, но легко отделявшимися и ложившимися в ложку. В первое мгновение они казались сухими и безвкусными, но затем неожиданно превращались в густую сладкую жидкость, удивительно вкусную.