— Кончаем хлеб… — заторопился Костюк.
— А соседи? — крикнул на него вошедший. — Соседям морду бьют? Не понимаешь? И тебе и мне морда набита.
Вошедший строго приказал:
— Ты и Багров со мной в Амурское. Быстро.
У выхода я придержал Костюка за рукав.
— Кто это?
— Батыев… Секретарь райкома.
Приехал кстати!.. Понятие о Батыеве я имел. Окружная газета, не в меру усердствуя, обвиняла — и бездоказательно — Батыева во всех партийных грехах. Мне довелось читать и ответ Батыева. Большое письмо, пересыпанное цифрами и матерными ругательствами, сводило на-нет все газетные утверждения. Редакции пришлось полученное письмо полностью, если не считать вычеркнутых ругательств, напечатать.
По дороге к реке наскоро делюсь с Батыевым впечатлениями.
— Каково! — возмущается Батыев, и вспыхивающая папироска заставляет блестеть его сплошь золотые зубы. — Я узнал и немедленно выехал. А тут рядом сидят — и пальцем не шевельнут.
Ленивый, громоздкий паром медленно двигался по воде. Глухо и неодобрительно лязгал металлический канат. Батыев стремительно бегал по парому. Ко мне придвинулся Костюк, зашептал:
— Не подумайте чего про Батыева — что зубы у него золотые. Он партизаном был. Белые поймали его, пытали, всю челюсть раздробили. Золотые зубы на казенный счет вставлены — сам бы не осилил.
Мелочь, конечно. Но любопытно, что Костюк трогательно заботился даже о внешнем впечатлении, производимом только что разругавшим его секретарем райкома.
Тучей навис Батыев над Амурским.
Он не терял времени. Зашел в сельсовет, поздоровался. Спросил, приехал ли кто из города, и, узнав, что приехавший в школе, велел послать туда Рябовских.
В школе работал следователь.
— Ну как, как? — нервно спросил Батыев. — Оговор или…
— Какое там! — ответил следователь.
Пришел встревоженный, растерянный Рябовских.
Батыев смолк, сел на парту, точно успокоился, и вдруг пернатым, бросающимся на маленькую пичужку хищником, налетел на уполномоченного.
— Ты член партии?
— Да.
— Директивы партии знаешь?
— Да.
— Так как же ты, Рябовских, посмел ослушаться партию?
Рябовских молчал.
— Законных средств тебе было мало?
Рябовских молчал.
— Давно в партии?
— Два года.
— Где работаешь?
— В коммунхозе.
— Давно?
— Три месяца.
— Где работал раньше?
— На текстильной фабрике.
Батыев не двинулся, но, казалось, он всплеснул руками.
— Сам рабочий и плюешь на директивы рабочего класса?
Батыев встал, легко отодвинул рукой затрещавшую парту и распорядился, обращаясь к следователю:
— Отобрать оружие. Допросить. Арестовать.
Пошел к выходу. Подозвав следователя, он распорядился уже тише: