— Учти, мне почти не удалось поспать.
— С кем? — насмешливо спросил Сэм, наклоняясь над столом.
— Долго объяснять. Это не то, что ты думаешь.
— Думаю я примерно то же, что рогатый муж, застающий у себя в шкафу незнакомого мужчину.
— Что у вас за мания всех на свете подозревать во вранье?
— Это доказывает, что мысли у меня правильные. Как ее зовут?
— «Отис».
— Это женское имя?
— Это фирма — производитель лифтов.
— Вы все в Мумбаи такие? Ты провел ночь в лифте?
— Ну да, что-то в этом роде.
— К твоему сведению, на случай поломки там существует кнопка вызова диспетчера.
— Кто тебе сказал, что лифт сломался?
Сэм достал из ящика стола электробритву и протянул ее Санджаю.
— Ступай в туалет, наведи красоту. Через пятнадцать минут у нас встреча. Постарайся придать себе презентабельный вид. И сними наконец эту фуражку!
На совещании Сэм живописал достоинства их проекта, сногсшибательную прибыль, которую он способен принести, сказочные возможности индийского рынка… Санджай все это время отчаянно зевал. Получив от него под столом записку, Сэм встревожился, не употребляет ли его друг запрещенные препараты. Спрятав записку в карман, он попытался кое-как завершить свою презентацию.
Проводив клиентов и бегом вернувшись, он застал Санджая прикорнувшим за столом, с закрытыми глазами.
— Перестань кривляться! Что за игры?
— Умоляю, дай хоть чуточку вздремнуть!
— Эта Отис так хороша? Я с трудом разобрал, что ты там накорябал.
— Как тебе то, что я написал?
— Смешно.
— Правда?! — Санджай немедленно проснулся.
— «Единственное, чего нельзя простить, — это неумение прощать». Ты сам это родил?
— По-моему, где-то прочитал. Но это красиво и исполнено глубокого смысла, ты не находишь?
— Нет, не нахожу. Но, так и быть, я тебя прощаю. Только постарайся прийти в себя до завтра.
— Это предназначалось не тебе, дурачок! У тебя больше опыта с женщинами, чем у меня. Я полон сомнений и нуждаюсь в твоем совете.
— В чем именно ты сомневаешься? — спросил Сэм.
— Она еще не решила, согласна ли, чтобы мы снова поговорили, поэтому я ей написал.
— Надеюсь, ты не провел ночь у нее на пороге? Жалкое было бы зрелище! Что ты натворил, что она так на тебя взъелась?
— Пока не знаю, что ее задело: уверенность, что я ее обманываю, или сама мысль о лифтере…
— Может, здесь сыграла роль твоя нелепая фуражка? О каком обмане речь?
— Я мог бы все ей объяснить, но ее реакция отбила у меня всякое желание.
— Что объяснить? — спросил Сэм, начиная злиться.
— Тебе никогда не хотелось произвести впечатление на женщину, не притворяясь, никого из себя не строя, ничего себе не приписывая, — таким, какой ты есть?