Артур непонимающе взглянул на меня.
– Какой сын?
– Я – сын Эллы.
Артур остановился и поглядел мне в лицо, словно проверяя, не пошутил ли я.
– Ты?
– Да, господин.
– Правда?
– Честью клянусь, я – сын твоего недруга.
Артур некоторое время смотрел на меня, потом расхохотался. Смеялся он долго, искренне, до слез, наконец вытер глаза рукавом и сказал весело:
– Ах, Дерфель! Если б Утер и Элла знали!
Утер и Элла, заклятые враги, чьи сыновья стали друзьями. Рок неумолим.
– Возможно, Элла знает. – Я вспомнил, как мягко он меня укорял за небрежение к Эрке.
– Теперь он наш союзник, – сказал Артур, – хотим мы того или нет. Разве что мы предпочтем не сражаться.
– Не сражаться? – в ужасе переспросил я.
– Порою, – тихо молвил Артур, – мне хочется одного: отыскать Гвиневеру и Гвидра, увезти их в крохотный домик и жить там в мире. Меня так и тянет принести обет: пусть только боги вернут мне близких, а я поклянусь их больше не беспокоить. Найду себе домик вроде того, что был у тебя в Повисе, помнишь?
– Кум-Исаф, – отвечал я, дивясь, как Артур верит, будто Гвиневера сможет быть счастлива в таком домике.
– Вроде Кум-Исафа, – мечтательно повторил Артур. – Плуг, поле, подрастающий сын, король, которого я буду чтить, песни вечером у очага…
Он снова поглядел на юг. К западу от долины вздымались зеленые холмы, а недалеко за ними было воинство Кердика.
– Я так устал. – На мгновение мне показалось, что сейчас Артур заплачет. – Подумай о том, чего мы достигли, о дорогах и мостах, о спорах, которые мы уладили, о процветании, которого мы добились, – и все обращено в прах религией! Религией! – Он сплюнул. – Стоит ли Думнония того, чтобы за нее сражаться?
– Душа Диан – стоит, – отвечал я. – И покуда живы Динас с Лавайном, я не успокоюсь. Молю богов, чтобы у тебя не было таких же причин для мести, и все равно ты должен сражаться. Если Мордред погиб, ты – король, если он жив, то наши клятвы в силе.
– Клятвы, – горько повторил Артур. Мне подумалось, что он вспоминает те же слова, произнесенные над морем, у которого предстояло принять смерть Исеулт. – Наши клятвы.
Однако лишь клятвы у нас и остались, ибо они – вожатые во дни хаоса, а хаос теперь охватил всю Думнонию. Кто-то выпустил наружу мощь Котла, и бедствия грозили поглотить нас всех.