– Гвидр тоже будет в храме? – спросил Артур.
– Гвидр – нет. Мужчин туда не пускают, – с иронией проговорила Гвенвивах и собиралась добавить что-то еще, потом только пожала плечами. – Гвидра уложат спать. – Она поглядела на дворец, и на круглом лице проступила хитроватая улыбка. – Как ты попадешь внутрь, Артур? На дверях много засовов, окна закрыты ставнями.
– Справимся, – отвечал он, – если только ты никому не скажешь, что нас видела.
– Если вы не станете меня отсюда забирать, я не скажу даже пчелам, а я им все говорю. С ними надо говорить, не то мед будет кислый, верно, Гвен? – Она погладила собаку по мохнатым ушам.
– Мы оставим тебя здесь, коли тебе так хочется, – пообещал Артур.
– Мне будет хорошо одной, с собаками и пчелами. Больше ничего мне не надо. Собаки, пчелы, дворец. Луну Гвиневера пусть заберет себе. – Она снова улыбнулась и пухлой рукой ткнула меня в плечо. – Помнишь дверь в подвал, куда я тебя водила?
– Да, – отвечал я.
– Я ее открою. – Гвенвивах снова захихикала, предвкушая потеху. – Спрячусь в подвале, когда все будут ждать луны. Ночью дверь не сторожат, потому что она очень прочная. Все воины будут в домах или перед дворцом. – Она озабоченно взглянула на Артура. – Придешь?
– Обещаю.
– Гвиневера обрадуется. Я тоже. – Гвенвивах со смехом поднялась на ноги. – Сегодня ночью, когда луна выйдет – хлоп! – И толстуха вразвалку заковыляла прочь, приплясывая и посмеиваясь на ходу. – Хлоп! – снова выкрикнула она уже на середине склона. Собаки, резвясь, бегали вокруг нее.
– Она помешанная? – спросил я Артура.
– Боюсь, что да. Но дверь она нам откроет, это точно. – Он проводил взглядом ее круглую неуклюжую фигуру, потом, улыбаясь, сорвал несколько васильков и сложил их в букетик. – Для Гвиневеры.
В сумерках жнецы, покончив с дневными трудами, вернулись с полей, стражи, сидевшие на крыше, спустились по длинной лестнице. В жаровнях на аркаде зажгли дрова, но, полагаю, сделали это, чтобы иллюминировать дворец, а не из страха, что может незаметно подкрасться враг. Чайки летели к своим гнездам, в свете закатного солнца их крылья розовели, как вьюнки в зарослях ежевики.
В лесу Артур надел латы, нацепил Экскалибур и укрыл сверкающие доспехи черным плащом. Он предпочитал белые одежды, но сегодня мы все были в черном. Шлем с высоким плюмажем из гусиных перьев Артур взял в руку и тоже спрятал под плащом.
Десять его всадников должны были оставаться за деревьями и по сигналу Артурова рога обрушиться на дома, чтобы Ланселотовы воины, проснувшись, не бросились за нами в погоню. Артур собирался протрубить в рог, когда мы отыщем Гвидра и Гвиневеру и готовы будем уходить.