– Договорились! – бодро объявил парень. Трактирщица звучно кликнула девку и, наказав ей накормить клиентов, схапала улики. Завывая сиреной, мадам понеслась звать мужа.
– Сделал гадость, сердцу радость, – хлопнувшись на скамью рядом с сестрой, процитировал Дениска и, вооружившись ножом, ринулся в неравный бой с толстенной сарделькой, отважно заслонившей собой порцию яичницы.
– Ты хоть и балбес, а голова у тебя варит, Деньес, – одобрил действия племяша Ригет.
Валт, которому успели рассказать про попытку ночного ограбления, промычал утвердительную оду хитроумию героя. Большего с двумя сардельками в пасти сделать было невозможно. Лишь Бельташ, чей дивный лик, собственно, и вызвал лавину событий, ограничилась скромной улыбкой.
Словом, утро в деревеньке, чьим названием Дэн и Светка не удосужились поинтересоваться, порадовало дармовым завтраком и парой мешков припасов в дорогу, источающих запах колбаски с чесночком. Толпа, возглавляемая деятельной трактирщицей, собралась достаточная, небольшая длинноухая собачка Дайп, нюхнувшая кусок от порток, взяла след под окном и рвалась с веревочного поводка. Наконец народ и собачка потянулись из ворот, улица опустела.
Бодрым кузнечиком выскочил Дениска на крыльцо и, энергично потянувшись, выпалил:
– Эх, жить-то как хорошо!
Валт согласно проворчал и вперевалку двинулся в конюшню за Петрушкой и Укропом. Лошадей ночью злоумышленники не беспокоили, потому выбежали они вполне бодрыми и игриво настроенными. Петрушке, изменщице, больше пришелся по сердцу умыкнувший с завтрака горбушку Валт, зато Укроп подбежал к Ригету и боднул его в плечо, напрашиваясь на ласку.
– Дядя, а что с вором сделают? – тихо спросила Светка. Не из жалости, конечно, просто чтобы знать, чего ждать от стихийного правосудия на Вархете. Земной суд Линча, насколько помнила девушка, гуманным никогда не был.
– Бока крепко помнут и, скорее всего, из деревни вышвырнут. Убивать не станут, но не место вору рядом с людьми, – растолковал Ригет, почесывая морду верного коника.
– И пусть, не будет девушек ночами пугать! – объявил черствый Дениска и, снова до хруста потянувшись, спросил: – Пошли тоже на представление глянем или нам уезжать пора?
– Едем, нечего там смотреть, – поморщился дядюшка.
Но не успел Валт сладить с упряжью, как затихшие было крики удаляющейся толпы вновь стали нарастать. И в голосах звучал не гнев на вора, а паника.
– А-а-а! Мурдар! Мурдар!
– Чего орут-то? – высунулся из конюшни молодой парень с волосами настолько светлыми и нечесаными, что понять, где личные лохмы, а где застрявшая в них солома, возможности не представлялось.