Команда заглохла в голове цепочки. Непрекращающиеся автоматные очереди противника показались совсем близкими.
— Минеры есть? — вновь раздался голос командира. — Петренко? Есть Петренко?
Шорох грузных шагов Орлиева и снова:
— Кобзев!
Командир шел вдоль колонны, заглядывая в лица и в темноте не узнавая бойцов.
И в том, что никто не откликался на его вызов, было что–то угнетающее. Все это слышалось как бы сквозь невидимую стену, отделявшую Виктора от остальных. Мучительно болело простреленное плечо, рука немела, каждый удар пульса отдавался в висках.
«Почему они молчат? — морщась от боли, думал Виктор, чувствуя, что следующим выкликнут его. — Почему они молчат? Я ведь не могу. Я ранен… Почему они молчат?»
— Демикин…
Командир был уже совсем рядом.
— Убит, — тихо ответил кто–то. И Виктор все понял. С какой–то мучительной тяжестью, как будто это было давным–давно, он вспомнил, что все минеры, как и он, были посланы делать проход в проволочных заграждениях, и лишь потом догадался, почему никто не отзывается на выклик командира.
Словно очнувшись, он медленно, еле справляясь с лыжами, сделал несколько шагов к командиру.
— Курганов? Ты? — выкрикнул Орлиев, резко схватив его за плечо.
— Я… — морщась от пронзившей его боли, прошептал Виктор.
— Почему ты не отзываешься? Ты слышал команду? — отчетливо и жестко спросил Орлиев. Десятки темных, обрамленных маскхалатами лиц смотрели в их сторону.
— Я ранен…
Орлиев на секунду растерялся. Потом кинул быстрый взгляд на окровавленный маскхалат и строго спросил:
— Почему не перевязан? Где сестра? Рантуева, ты куда смотришь? — Он выждал, пока Оля примется за перевязку, вытер рукавицей потное лицо и повернулся к отряду:
— Кто сможет сделать проход? Есть желающие?
Некоторое время все молчали, затем сзади раздался неторопливый голос:
— Есть. Я могу попробовать.
Виктор узнал Кочетыгова.
— Мне нужно не пробовать, а сделать. Сумеешь? — спросил Орлиев.
— Сделаю, — ответил Кочетыгов, приближаясь к командиру.
«Ты же совсем не умеешь, я знаю, — мысленно возразил ему Виктор. — Ты просто хочешь быть лучше других…»
— Хватит. Завязывай потуже, — приказал он Оле, наматывавшей ему на плечо бинт. Не дождавшись конца перевязки, Виктор тоже придвинулся к командиру.
— Я сделаю проход.
Орлиев недоверчиво посмотрел на него, подумал и согласился.
— Хорошо, Курганов. Пойдете вдвоем.
Он приказал занять круговую оборону, закрепиться и держать бой до последнего.
Казалось бы, в положении отряда ничто не изменилось, лишь смертельная опасность на несколько минут стала ближе, но все почувствовали себя привычнее и потому увереннее. Оборону партизаны не любили, им редко приходилось прибегать к ней, и все же она лучше бесцельного и поспешного отступления. Склонившись и обняв обоих за плечи, Орлиев приказал Кочетыгову и Курганову: