Раны выглядели сносно. Особенно зашитые. Опухшие края, торчащие нитки, но заштопаны аккуратно. Хирург явно старалась, пощадив её за молодость и отсутствие мужа. Или ей просто повезло, что шила женщина. Бабушка говорила, что даже на животных женщины заботятся о внешнем виде и делают швы красивее.
— Отлично выглядит, — вынес свой вердикт Пепси и вылил остатки жидкости тонкой струйкой прямо по швам.
Генка разорвала упаковку стерильного бинта.
— Погоди, погоди, — Пепси снова полез в пакет. — Сейчас я тебе всё поясню.
Он выкладывал перед ней какие-то восковые полоски, тюбик мази, повязки для ран. Она автоматически отмечала трёхзначные цифры цен на упаковках.
— Мне бы хватило просто мази и бинта, — вздохнула девушка. — Не стоило так тратиться, Пепси.
— Спасибо было бы достаточно, — парень доставал плоские квадраты повязок из упаковки.
— Скажи, а как тебя называла мама в детстве? Адольфик?
— Пупсик, — улыбнулся он. — Или зайчик, или малыш. Я младший в семье, и она до сих пор считает меня своим маленьким мальчиком.
— Как же ты от неё сбежал?
— Куда? — Пепси клеил к ране пропитанную воском сеточку.
— Так и живёшь с мамой?
— И с мамой, и с папой и ещё со старшей сестрой, её мужем и сыном.
— Ничего себе, — Генка искренне восхитилась. Но чувство забытой семьи и украденного детства неприятно царапнуло завистью. — Уживаетесь?
— Вполне. Дом у родителей большой, места всем хватает.
— А как ты сбежал сегодня утром?
— Просто встал и пошёл. Вернее, поехал, — парень пожал плечами и протянул руку за бинтом.
Перевязку закнчивали в тишине. Зря Генка начала расспрашивать. Ведь от парня же за версту несло благополучием, дружной семьёй, любящими родителями. Девушка прямо видела, как в детстве его пухлые щёчки пачкала манной кашей приторно очаровательная женщина, умиляясь его аппетитом.
Пепси протянул ей хвост бинта, подержать.
— Ножницы у тебя где? — поднялся с пола.
— На кухне.
Но едва парень отвернулся, Генка зло рванула бинт руками. Он разлохматился и выглядел неопрятно. Плевать! Обмотала вокруг ноги. Кривых полосок едва хватило, чтобы завязать узел. Пепси укоризненно покачал головой, бросил в пакет бесполезные ножницы и молча принёс тряпку.
Мокрая Генкина нога из тазика скользнула по старому полотенцу и отправилась на диван. Девушка улеглась как капризная принцесса, сложив руки на груди.
Пепси не сказал ни слова. Вытер шерсть и налетевшие с бинта нитки, унёс таз. Вода звонко стучала по пластмассовому дну, пока он его споласкивал.
Как Генка сейчас ненавидела этого маминькиного сыночка! Как всех тех пай-мальчиков в костюмчиках и девочек, с заплетёнными руками мамаш косичками.