Допив сок, Ника поняла, что зверски проголодалась, заказала стейк и салат, а, подумав, еще и кофе с пирожным – гулять так гулять. Уминая за обе щеки оказавшийся неожиданно вкусным стейк, она все пыталась разобраться, почему же так легко поддалась Артёму? Что в нем особенного? И вдруг замерла, не донеся до рта вилку с куском мяса – ну да, конечно! Железобетонная уверенность в себе, вот что сразу же поразило ее в Артёме. Он хотел Нику – и он ее взял. Ника вспомнила его решительные объятия, требовательные поцелуи и до боли прикусила губу: столь сильно действовали на нее эти воспоминания. Неужели ей именно это и нужно: не долгий разогрев, не ласковая прелюдия, а властный мужской напор? Артём совсем не был груб или резок – Нику возбудила его ничем не сдерживаемая страсть.
Да что врать самой себе! Он понравился Нике еще тогда, в пятницу. С Артёмом было так хорошо разговаривать, Ника чувствовала идущую от него теплую волну восхищения, и, когда Артём целомудренно чмокнул ее в щеку, Нике явно захотелось большего. И сегодня она все поняла, как только он взял у нее из рук ведерко с тюльпанами и взглянул прямо в глаза: Нику обдало жаром, мурашки побежали по телу…
– Простите, вы кого-нибудь ждете? – вторгся в ее сладкие мечты неожиданный баритон.
Ника подняла голову: ей искательно улыбался молодой мужчина.
– Нет, никого не жду.
– Позвольте к вам подсесть? Такой красивой женщине не стоит коротать время в одиночестве.
Ника вздохнула, подумав про себя: и этот туда же.
– Подсесть вы, конечно, можете, только я уже ухожу. Всего хорошего. – И Ника решительно допила кофе, рассчиталась прямо на кассе, не дожидаясь официанта, и направилась к машине.
До дому она доехала без приключений и больше не думала об Артёме, пока не легла спать. Ее мысли упорно возвращались к сегодняшнему приключению: «А ведь он самый обыкновенный, – думала Ника. – Не такой уж и красивый. Лицо совсем простое, но улыбка хорошая, и взгляд удивительно выразительный. А как он умеет смеяться одними глазами! Такой спокойный, надежный, уверенный… Сильный…» И Ника глубоко вздохнула, засыпая.
Снилось ей, что она, совсем еще маленькая, лежит на диване у бабушки Даши. Диван покрыт старым ковром, слегка потертым. Под боком у Ники – бабушкин кот Пантелеймон, тоже старый, но совсем не потертый, а плюшевый, мягкий, сизо-серый. Он ростом почти с Нику и старше ее в три раза, вот какой почтенный кот! Ника не умеет выговорить длинное котовье имя и зовет его «Пилимон», кот отзывается. Ника обнимает «Пилимона», а тот мурчит ей в ухо. Негромко бормочет телевизор, тикают часы-ходики, мурлычет кот, на кухне бабушка Даша печет оладушки. Яркая и милая картинка детства во сне фантастически преобразилась: и диван был не диван, и кот – не кот: оказалось, что это Артём, и он обнимает Нику, примостившуюся у него на коленях. И оладушки на кухне жарит тоже Ника. И подает их Артёму, сидящему за кухонным столом, покрытым яркой клеенкой, а Артём смотрит на нее смеющимися глазами и поливает оладушки медом из желтой фаянсовой баночки, изображающей бочонок – такая была у бабушки Даши.