Не уберег, согласился Валера. Не уберег.
И его накрыло новым приступом боли, в сто крат сильней, чем прежняя.
Теща рвалась выцарапать ему глаза, ее оттаскивали, успокаивали, а тесть взял Валеру за плечо и вывел из-за стола:
– Иди домой, Валера. Иди. Прости Лену – она вне себя от горя. Ты ни в чем не виноват.
Они обнялись, и Валера уехал домой. Дома он заметался, как зверь в тесной клетке – квартирка была крошечная. Валера с десяти лет жил у рано овдовевшей бездетной тетки, прописавшей его в свою однокомнатную клетушку бывшего доходного дома Ливерса на Плющихе. Он метался и бился головой о стену, не понимая, как жить дальше – одному, без Лизы! Про дочь он не то чтобы не помнил – нет, он знал, что с Вероникой все в порядке, хотя, если бы кто-то спросил, где же она, Валера не сразу смог бы ответить. А Вероника находилась у Сони. Соня жила напротив – дома стояли так тесно, что вся жизнь соседей была как на ладони. Переехав к Валере, Лиза подружилась с Соней, а когда родилась Вероника, Соня и вовсе превратилась в добровольную няньку. Валере не очень нравилась эта дружба – то ли казалось, что Соня плохо влияет на Лизу, то ли просто ревновал жену к подруге. Но неприязнь была сильная, как Лиза ни убеждала мужа, что Соня очень хорошая:
– Хорошая, – ворчал Валера. – Конечно, никто ее замуж не берет, вот и втирается в чужую семью.
И вот теперь, когда их с Лизой семья рухнула, Соня оказалась очень кстати – она тут же пригрела Веронику, присматривать за которой было совершенно некому: Валера выпал из реальности, тестя через неделю после похорон разбил инсульт, и теща, сама еле живая, все силы и время отдавала ему. В один из бесконечных мучительных дней Валера решил, что жить ему больше незачем. Он уже давно не выходил из дома, давно ничего не ел, да и нечего было. Водка тоже кончилась. Он скорчился на кровати, подвывая от боли, терпеть которую больше не было сил, и думал, как бы умереть. Резать вены он не хотел – не смог бы пилить себе руку тупым ножом. Таблеток никаких не было, чтобы отравиться. Да и потом – умереть хотелось мгновенно. Можно прыгнуть с моста в Москву-реку, но до моста еще дойти надо. Броситься под машину? Но пострадают другие люди, которые ни в чем не виноваты.
И тут взгляд Валеры упал на стоящую в углу стремянку – потолки в квартире были высокие, четыре с половиной метра, так что без лестницы никак не обойтись. Он посмотрел на люстру, висевшую на большом крепком крюке: вот оно! Точно, он так и сделает. Валера встал, нашел веревку, сделал скользящую петлю, придвинул стремянку, влез и привязал веревку к крюку. Потом слез и полюбовался: то, что надо. Он только забыл задернуть шторы, поэтому все его приготовления были прекрасно видны Соне, стоявшей у окна в доме напротив. Она ахнула, подхватилась и побежала к Валере – как была, в старом халате и шлепанцах, которые потеряла по дороге. Она только что вымыла голову и успела лишь наскоро вытереть волосы полотенцем и замотать косынкой.